S-T-I-K-S. Вальтер
Шрифт:
— Вот ведь! — пробасил он, и тут же заорал во всю мощь легких, — Дерьмо! Бежим, бежим!
Смотрел бородач куда-то за меня.
Я обернулся, и волосы встали дыбом везде, где росли. На доли секунды мне показалось, что к нам приближается сейчас не меньше сотни зараженных. Двигались они с фантастической скоростью, неслись откуда-то от больницы. И пока я любовался, открыв рот, достигли затора ниже ДОСААФа. Элитник, возглавляющий стаю и державшийся впереди, одним мощным прыжком заскочил на фуру. Здесь, ощерился, осмотрелся, как военачальник. Дальше я не разглядывал. Развернулся, отметил сразу, что Бур или Лева, был уже метрах в двадцати впереди. Он передвигался какими-то рваными скачками по направлению к нашим БТРам. Опережая его метров на десять, ловко перебирая коротенькими толстыми ногами, несся Дохлер, за ним держались постоянно озирающиеся Москвич и Каштан. На асфальте вокруг них тут и там взметались маленькие пылевые облачка, наши невидимые противники пытались их достать.
Я же по какому-то наитию рванул вправо к входу в ДК. Совсем отчего-то забыв, что до дверей ДОСААФ всего несколько метров, где, видимо, и скрылись Третьяк и второй бородач.
Казалось, сам воздух вдруг сделался вязким, будто кисель, отчего и без того небольшая скорость, стала стремиться к нулю. Восприятие так сигнализировало, что я не успеваю. Что еще чуть-чуть и меня нагонят. На высекаемые пулями искры, я даже не обращал внимания, бежал только прямо, потому что начни сейчас выделывать коленца, зараженные нагонят в два счета. За спиной уже было слышно довольное урчание и тяжелое дыхание кого-то большого. Выбирая это направление, я неосознанно понадеялся, что зараженные бросятся в погоню за большим количеством людей, а не за одним. Похоже, ошибся! Фатально!
До входа всего ничего, какие-то двадцать метров. Мощный рык двигателей БТРов, затем что-то грохнуло где-то позади, и вновь заработали КПВТ, автоматы тоже захлебывались. Снова взрыв где-то там. Рация разрождалась какими-то звуками, но я ничего не слышал. Сердце, казалось, вот-вот из груди выскочит, резко закололо бок. И, вновь тоже самое ощущение обреченности, как тогда в вертолете. Ведь прямо сейчас чье-то горячие дыхание обдало мою шею. В следующий миг я вкатился в широкие широко распахнутые двери ДК. Здесь, даже не задумываясь, с четверенек, взял старт. Мраморный пол скользил, ноги разъезжались. Но я каким-то чудом смог достичь лестницы. Да, именно к лестнице, я и бежал. Дворец культуры типичный советский, памятный мне по детству, поэтому примерная планировка была знакома. Влетев в здоровенный дверной проем, за которым вверх убегали широкие ступени, обернулся на миг.
И увидел, как огромная тень несется на стеклянную стену. Я же рванул наверх, слыша сзади звон посыпавшегося стекла, затем глухой удар. В одно мгновение преодолел шесть пролетов, седьмой вел на крышу. Хлипкая дверь поддалась с одного удара плечом, и вылетала на крышу вместе со мной. Не останавливаясь, отталкиваясь руками от земли, рванул противоположному краю крыши. Пытаясь уйти как можно дальше.
Здесь, разворачиваясь, упал на колено, одним движением доставая гранатомет из-за спины. Несколько длинных-длинных секунд потратил на то, чтобы привести его в боевое положение. Напридумывают, суки!
Приложился к прицелу, наводя его на будку, замер. Даже не дышал.
Где же ты, тварь?! Где?!
Боясь больше всего, что элитник не протиснется в узкий дверной проем и придумает, что-нибудь еще, я сквозь зубы матерился от смеси злости и страха. Расстояние метров двадцать — тридцать! Сдетонирует или нет граната? Должна, должна… Обязана мать, ее так!
Есть!
Будка взорвалась летящими в разные стороны кирпичами, остатками дверного косяка, пылью от кладки. Тварь же, вынеся переднюю стену хлипкого строения, совсем по-собачьи отряхнулась, замерла, видимо, оценивая обстановку, пытаясь определить, куда делась прыткая добыча. Я же за миг до этого утопил безымянным и средним пальцами спусковой рычаг. Хлопок, шипение реактивной струи, дымная линия. Не наблюдая за результатом, отбросил в сторону ненужную трубу, сам закатываясь за кирпичный вентиляционный короб, закрывая уши руками. Молясь, чтобы попасть.
Грохнуло! Нормально так грохнуло! Пронеслась ударная волна, и я тут же вскочил, беря автомат наизготовку, хоть и понимая, что толку от него против этого монстра мало. Но мой глазомер меня не подвел, да и трудно промахнуться с такого расстояния и в такую цель. Противотанковая граната, с заявленной способностью пробития двести двадцати миллиметров танковой брони, угодила как нужно. И показала, что элитный монстр для советского оружейного гения чисто семечки. Попала она в грудную клетку, разворотила ее, так, что даже массивная башка, теперь держалась только на небольшом куске мяса с толстенной кожей. Тварь протащило до края крыши, и сейчас ее задние лапы свешивались через парапет, чуть подрагивали. Кругом все залито кровью. Неплохо, неплохо.
И тут же в доли секунды накатило странное бессилие, резко и разом! Повело так, едва на крышу не свалился. И это сейчас, когда наоборот должно от адреналина колотить. Странно! Мутило и голову кружило будь здоров. Неужели контузило? Захотелось живчика. Понимал хоть и не время, но достал флягу, и приложился к ней основательно. С каждым глотком, будто силы вливались. Муть перед глазами пропала, в теле вновь стала возрождаться бодрость. Неплохой стимулятор!
Бой за это короткое время перешел в завершающую фазу, потому что не было больше истеричных заполошных очередей, не слышалось взрывов гранат. Изредка короткими очередями долбили КПВТ, иногда работал ПКТ. Значит, побеждали наши.
Только сейчас услышал, что меня вызывают по рации.
— Гранит Вальтеру. Гранит Вальтеру. Прием!
— Вальтер на связи.
— Оставайся на месте! Сиди тихо. Никуда не суйся. Как понял, прием!
— Вальтер Граниту. Принял. Сижу тихо.
— Гранит Дохлеру. Дохлер? Дохлер? Целеуказания давай! Твою мать, Дохлер! Ты уснул?… Дохлер? — заорал вновь командир.
И тут заговорил толстяк.
— Гранит, на двадцать часов два пропана уходят…
— Принял. Хер с ними!
— Гыча, на три часа во втором здании на первом этаже живой.
— Гыча, брать целым, — тут же поступил приказ Гранита.
— Каштан, две цели, люди, уходят за ДК на одиннадцать.
— Каштан по возможности! — опять вмешался командир.
— Третьяк на двенадцать… чисто.
А дальше «чисто», «чисто», «взял», «один сотни сложил, второго спеленал», «чисто»… Труднее всего, оказалось, сидеть без дела, после живца, словно обратно все ощущения включили. Остатки адреналина вновь бушевали в крови, требовали действий. Раз трофеи все мои, элитную тварь завалил я, значит, надо ее почистить. Пока она окончательно не свалилась вниз. И кто знает, будет ли потом время. Нашумели мы будь здоров, уходить надо отсюда.
Споровый мешок монстра поддавался заточенной до бритвенной остроты стали с трудом. Еще и было неудобно из-за костяной пластины, которая закрывала эту уязвимую часть тела. Терпение и труд — все перетрут. Справился. Результат для меня был не особо впечатляющ, особенно после Цементовской добычи у здания ФСБ, всего-то две жемчужины, красная и черная, восемь горошин, и двадцать один споран. Еще здесь, вместо уже привычной непонятной серой массы, были уже виденные янтарные макароны. А нет, они не совсем такие, как в коробке. Менее насыщенного цвета, без узелков. Ладно, тоже заберу. Узнаем у Третьяка потом. Добычу собрал, распихал по контейнерам, а жемчужины убрал в ладанку. И тут же, будто этого и ждал, заговорил командир.