S-T-I-K-S. Вальтер
Шрифт:
— Ну, примерно.
— И все же, возвращаясь ко второму названию. Почему именно Стикс? Что под этим имеется ввиду: река в Аиде, о которой почти всем известно, или же первобытный ужас и мрак, из которого стали зарождаться первые живые существа?
— Честно — хрен его знает, даже не задумывался. Название и название, но если так… Если взять главную черту этого мира, то скорее да, ужас и мрак, из которого рождаются новые существа… Надо же… Откуда только ты это знаешь?
— Где нас только не носило, — уклончиво ответил я.
Тот только изумленно поцокал языком. Мол, нифига себе, морда ошеломленная, будто неожиданно с ним предмет мебели заговорил. Многие так ошибались. До двух
— Далее, — я сделал большой глоток противного растворимого кофе из кружки, — Кластера есть двух видов — которые перезагружаются и которые не перезагружаются никогда, — тот пытался опять что-то вставить, но я не дал, — Вторые называются стабами и там сосредоточенна вся жизнь. Так?
— Да так, только делить их на две категории неверно. Есть кластера, где перезагрузка за перезагрузкой идет — заклинившие; есть, где раз в неделю случается, а есть где…
— Давай о деталях потом поговорим. О’кей? Тем более сам толковал, что месяц надо, чтобы в курс ввести. Что за дрянь, которую я вынужден пить, и ты к ней прикладываешься? Живец. Зачем он?
— Это живец, живун, живчик, живая вода, топливо, горючка, бенз, соляра и еще не одна сотня названий. Без него иммунному долго не протянуть, начинаешь слабеть, потом наступает ломка, вроде наркоманской, только хуже раз в сто, ну и дохнешь. То есть, этот живчик для нас теперь та же ценность, как вода и еда. Если не важнее. Название же, раз ты любишь так докапываться до них, значит одно — без этой дряни нам не жить.
— А как его делают?
— Берешь грамм пятьдесят спирта и вот такую штучку, — покопавшись в уже виденном кисете, он достал сине-зеленую горошину, — Растворяешь в спирте, образуется осадок. Избавиться от него довольно просто — фильтруешь через двойную марлю, бинт или просто ткань. Полученный чистый раствор разбавляешь на пол-литра любой жидкости. Все, живец готов. Как принимать? Просто и сложно одновременно. Частота и количество зависит от индивидуальных показателей и множества факторов. Например, сидишь в стабе, не напрягаешься, то полторашки на неделю железно хватит. В рейде чаще и больше, ну, а если ранение, то там, вообще он летит.
— Откуда вы берете эти горошины?
— Нет, ты ошибаешься, это не горох, это споран, а горох вот — вытащил он окатыш, напоминающий спрессованный кусок сахара. А берем мы их… Приготовься, чтобы не сблевать, — и гнусно усмехнулся, — Готов?
Что за любовь к театру? Вообще ничего не может сказать просто и внятно, надо обязательно сто лишних слов. Не люблю таких товарищей. А этот еще из самой поганой их братии, вроде говорит много, часто, а на деле начинаешь разбираться, ничего особого и не сказал. Такие болтуны любого шпиона с ума сведут.
— Готов. Не из трупов вы их же достаете? — усмехнулся я.
Цемент заржал, да заливисто так, хлопая себя по бокам и не переставая вздрагивать всем телом. Затем вытер тыльной стороной ладони выступившие слезы и сказал:
— Парень, ты угодил прямо в точку! Чисто пальцем сразу в дырку! Мы их добываем из зараженных! И добыть их можно только из них!
Вот тут меня повело, как представил, чуть обратно все не полезло, хорошо хоть опыт общения с каннибалами был. Первые разы вообще тяжело, он тебе блестит зубами, а ты смотришь на его черную рожу, как подумаешь, что вот этот дрищ, которого соплей можно перешибить — людоед! Человечину жрет! Рука сама к пистолету тянется. Рефлекс, который похоже вырабатывался в человечестве не одно тысячелетие. Ведь вроде, со стороны физиологии — человек тоже животное, мясо, кости. А рука тянется и тянется к кобуре, аж в дрожь кидает от этой борьбы со своей сущностью. И дело делать надо, потому что этот чертов ублюдок местный вождь, который действует в русле наших кураторов, и он просто достоин очередной партии военного хлама, который здесь и не хлам вовсе. Тем более платит алмазами и золотом. Поэтому сейчас я мужественно сжал зубы, так бы вряд ли содержимое желудка на месте осталось.
— И по-другому нельзя! — жестко и серьезно добавил он, — Это не блажь и не эстетство! Хочешь жить, будешь и спораны потреблять и горох. Если повезет. В общем, у каждого зараженного на затылке начинает расти такая хрень, мы ее называем споровый мешок. К твоему спокойствию скажу, чем только не проверяли и кто только не проверял, именно там все стерильно, роддом отдыхает. Отсюда и классификация зараженных. На первом этапе — пустыши, то есть их споровый мешок абсолютно пуст. На втором бегуны, это уже подъевшие зараженные, у которых при удаче можно обнаружить один два спорана, третьи — топтуны, у них роговеют пятки, поэтому они топают сильно, — тоже только спораны. Дальше идут лотерейщики, вот в них можно обнаружить горох, спораны всегда, но горох пятьдесят на пятьдесят, то есть как повезет. Отсюда и название. Дальше руберы, в них и горох и спораны, редко-редко… впрочем, пока рано. Ну и элита. При этом, эти названия касаются только содержимого споровых мешков, выглядеть же они могут совершенно по-разному.
— У животных так же?
— Ага, точь-в-точь, только не хотел бы я с их элитой встречаться. Например, медведя или еще кого крупного, а зоопарков тут тьму приносит, города все же. Львы, пантеры, белые медведи, тигры и прочее, прочее, прочее. Короче, каждой твари по паре!
— А птицы не перерождаются?
— Минимальный вес, подверженных заражению, четырнадцать килограмм. Где ты таких птиц видел-то?
— Африканский ушастый грифон, например, или черный гриф, страус, казуар, альбатрос. Менее экзотические — дрофа, лебедь. И это только те, чья масса укладывается в достижимые средние пятнадцать кг. Без рекордов. А тех же страусиных ферм в России много.
— Нет, о такой экзотике даже не слышал. Может где-то и встречается.
— Ясно. Твой стаб где или это тайна?
— Никакой тайны. На северо-восток, около трехсот километров. Мы почти у границы Пекла, пусть и не самая жуть, но уже и не прогулка на свежем воздухе. Видел же сам, элитки носится туда-сюда. Наш стаб называется Острог, кто-то называет его Княжеством, так как заправляет у нас всем Князь. Это самый ближайший к Пеклу стаб, по крайней мере, в ближайшей тысяче километров. Говоря про «стаб», я имею ввиду цивилизованный, где нормальные люди живут. Есть еще Дикие стабы. Но это скорее перевалочные базы, хутора, что угодно, а не место для нормальной человеческой жизни. Исчезают от любого чиха. Налет тварей, муров и прочее.
— Поясни про Пекло? Что это такое?
— Пекло это Пекло.
— А сало это сало, — схохмил в тон я, но увидев, что мой проводник в этом мире задумался, решил промолчать.
— Это скопление кластеров, которые приносят сюда большие густонаселенные города. Или их части. В итоге, здесь Ад. Тварей тьма и самых опасных. Ведь постоянно им жратву Улей подкидывает. Вот и плодятся. Потом поймешь, если выживешь, — тут он посмотрел на часы, — Скажи, ты фильмы ужасов любишь?
— Не очень.