С тобой и без тебя. И снова с тобой
Шрифт:
— Вера Владимировна, это как понимать? — его и без того низкий голос со сна звучит совсем как рык.
Да уж, картина еще та. Вера представляет, как «очаровательно» выглядит с красными глазами и опухшим носом.
— Не обращай внимания, — машет рукой. — Сказку пишу. Вот, закончила.
— Судя по твоему виду, это триллер какой-то, — недоверчиво качает головой он.
— Не бери в голову. И вообще, спать иди. У тебя ж режим. Или может, чаю попьем?
— Ну, чаю так чаю, — отвечает Игорь и уходит на кухню. Вера собирает платки, выбрасывает в корзину. Что там диетологи говорят? На ночь есть
Глава 8.Comeback
«Полина Уланова — это наша русская Джоанна Роулингс»
Из соображений милосердия
не будем приводить название источника,
который опубликовал подобную ерунду
И этот человек ее предал. Слил информацию Квасову. Когда Вера узнала, что Матвей прочел «Два королевства», гневу ее не было предела. Она минут пятнадцать орала на Игоря, пока в какой-то момент не обратила внимание на его неподвижный отсутствующий взгляд. Поняла, что своими воплями спровоцировала у него приступ сильнейшей головной боли. Сразу стало неимоверно стыдно. Прекрасно же знает, как мучительны и болезненны у него эти приступы. Заставила бледного до синевы Игоря выпить таблетки и отправила в его комнату. Пусть полежит, пока не утихнет головная боль.
Вера продолжала себя корить за несдержанность. Подумаешь большое дело. Ну, прочитал Матвей «Два королевства». Что такого? Это не повод доводить до приступов адской боли человека, который за последний год стал ей настоящим другом. Братом, которого у нее никогда не было. Поругав себя еще какое-то время, Вера решила сама перезвонить Квасову. Раз он все равно в курсе, надо хоть узнать его мнение. Суждения Матвея, несмотря на их постоянные препирательства, Вера ценила очень высоко.
— Ну что, тебе понравилось? — без предисловий спросила Вера. Они сегодня уже здоровались. До того, как Вера все узнала и начала бесноваться.
— Нет.
Вера едва сдержалась, чтоб не охнуть. Она, конечно, понимает, что написала типичнейшие «сопли в сиропе», но все равно обидно…
— Но это ничего не меняет. Вера, это просто бомба. Надо обязательно издавать.
— Ты шутишь?
Он не шутил. Вера брыкалась, сопротивлялась, но Матвей был неумолим и настырен как бульдог. Все, чего она смогла добиться — издание книги под псевдонимом. Матвей даже поддержал эту идею, сказав, что Верина репутация способна на корню погубить продвижение этой «романтической бредятины». В итоге в авторах «романтической бредятины» значилась некая Полина Уланова.
Весь последующий после публикации «Двух королевств» год Вера и Матвей разгребали последствия. Которых они и в самых бурных своих фантазиях не могли представить. Великолепная пресса. Допечатка двух дополнительных тиражей. Создание сайта и фан-клуба. Тонны писем с благодарностями. Мегатонны писем с просьбой написать продолжение. Предложение продать авторские права на экранизацию и создание компьютерной игры. И самый главный, остающийся и по сей день без ответа вопрос: «Кто такая Полина Уланова?».
Квасов стал невероятно популярной медийной фигурой. Вид имел еще более важный и надутый, что ранее казалось в принципе невозможным. Однако, изменился не только Матвей. Написание романтической и берущей за
Вера не знала, как и почему это с ней происходит. Но внутренним чувством, к которому она теперь прислушивалась больше, чем к голосу разума, знала, что, все, что происходит, происходит правильно. Так надо. Она находилась в полной гармонии с самой собой. Если бы не одно «но». Смерть Уланда не давала покоя.
В прямом смысле, потому что ее заваливали письмами со слезными просьбами как-то вернуть принца. Что это жестоко. Бессердечно. Нет, заваливали, конечно, не ее. Полину Уланову. Но от имени Полины в Интернете с поклонниками общалась, естественно, Вера.
А еще было некое иррациональное, не поддающееся никакому разумному объяснению, чувство ее собственной вины перед Стасом. Это было даже смешно. В определенной степени. Прошло уже два года. Вера старательно дистанцировалась от всего, что связано с миром фотографов, моделей, съемок и иже с ними. Матвей пару раз пытался ей что-то рассказать, но она его самым грубым образом прерывала. Потому что даже отрезанный в один миг, этот кусок души продолжал болеть и кровоточить. Но это ее проблема. Стас крутился где-то в своем глянцевом мире и знать не знал, что его двойник жил на страницах книги. Жил, пока Вера не решила его укокошить.
В общем, все эта ситуация была достойна учебника по психиатрии и реально Веру напрягала. Пока. Она. Не. Придумала. Как. Его. Оживить.
У Квасова офигенно модный идиотский офис. Вера каждый раз, приходя сюда, прилагает титанические усилия, чтобы не улыбаться. Ну, нельзя же, в самом деле, раз человеку нравится…
— Верочка, ну что, не томи… — Матвей, забыв про свою так усердно пестуемую вальяжность, чуть ли не галопом подскакивает к ней.
— Нет, ты меня сначала накорми, напои, а потом уж расспрашивай, — капризно растягивая слова, Вера целует Матвея в подставленную щеку.
— Таня, Вере Владимировне чай, как обычно, мне — мате, — скороговоркой бормочет Квасов в интерком. — Вера, ты меня до инфаркта доведешь. Ну, рассказывай.
— Хоть воды пока налей, — Вера садится в кресло, отточенным движением кладет ногу на ногу. — А то в горле пересохло.
Амиранта сидит на земле. Голова мертвого Уланда покоится у нее на коленях. Она понимает, что он сделал. Она видела этот сиреневый свет. Он мог заставить ее полюбить умирающего себя. Наказать за ту отвратительную ссору, которая произошла у них прямо перед тем, как они попали в засаду. Честно говоря, они и в засаду-то попали именно из-за этого. Из-за того, что ругались на чем свет стоит и ничего вокруг не видели. А теперь это стоило ему жизни.