С тобой навсегда
Шрифт:
Я показываю рукой на реку:
— Смотрите, как красиво!
Но уловка мне не удается. Петер возвращается к теме (он, наверное, целеустремленный человек):
— А вы никогда не хотели завершить образование?
Я спускаюсь к воде, трогаю ее. Она холодна.
Отвечаю Петеру, который стоит у меня за спиной:
— Нет! Я не видела в этом смысла для себя... Думала об этом, конечно, когда
Я пожимаю плечами.
Думаю, на этом разговор и завершится, но Петер развивает тему.
— Извините меня, Люба, но это не праздный интерес с моей стороны. Я подумал сейчас... Я мог бы предложить вам работу. У себя в клинике.
— У вас клиника?
— Да. Я разве не говорил вам в прошлый раз? Клиника моя только организовывается. Но уже практически можно начинать работу. Конечно, сначала мощности будут не те. Но со временем дело разовьется.
Я качаю головой:
— Нет, Петер, спасибо вам за предложение, но... Вы ведь теперь уже знаете...
— Ты, — перебивает он, — давайте будем на «ты».
— Хорошо. Ты знаешь уже, что я не доучилась.
— Это неважно. Четыре года института — уже среднее образование. Я помогу специализироваться, к тому есть возможности. А работы будет много.
Он так трогательно просит меня. И у него уверенное лицо, будто ему все нипочем, все доступно. Его даже как будто удивляет, почему я не соглашаюсь. Ведь успех, выгоды, перспективы очевидны!
Не могу не восхититься:
«Ну и хватка! Вот он западный предпринимательский напор!»
Петер крепко берет меня за руку и заглядывает в глаза:
— Соглашайся! Мы быстро все уладим.
Я смеюсь, мягко высвобождаю руку:
— Нет, Петер. Я как-то не воспринимаю тебя в качестве работодателя.
— Ну хорошо! — сдается он. — А в качестве поклонника ты меня будешь воспринимать?
Я делаю серьезное лицо:
— Конечно! После таких чудесных цветов...
— Я почти счастлив! — восклицает он. — Но всегда помни, Люба: мое предложение остается в силе.
Мы садимся в машину и долго колесим по Васильевскому острову. Я хочу показать Петеру город не только с парадной, официальной стороны, но и с «подкладки». А мне очень нравится петербургская «подкладка» — дворы-колодцы, темные сырые переулки, старые запущенные скверы, низкие арки, старинные мостовые, ветшающие дома... Разумеется, такие места лучше посещать под определенное настроение; можно — начитавшись Достоевского или Крестовского. Однако эти старые кварталы отлично могут и сами создать в тебе гармонирующее с ними настроение. Они просто «сильны» — эти старые кварталы.
Говорю
Он кивает задумчиво, потом отвечает, оглядывая серые обшарпанные стены какого-то жилого дома: как всякий уважающий себя европеец, он читал Достоевского.
Мы раскатываем по городу еще часа полтора — пока не начинает темнеть. Вдруг у какого-то безлюдного в этот час перекрестка Петер останавливает машину:
— Как будто знакомое место? — он смотрит по сторонам.
Я тоже оглядываю здания, неширокий тротуар:
— Боже мой, Петер! Это здесь мы на тебя наехали.
Он улыбается:
— Здесь недалеко я сейчас живу. Помнишь, я рассказывал, что ходил лечить одну женщину? — Петер показывает рукой на темнеющий на фоне закатного неба прямоугольник здания. — Вот тут живет мой друг. Тоже врач. А та женщина — его жена. Когда съезд закончился, они пригласили меня пожить к себе. Мне и в гостинице было неплохо, но они так настаивали... Очень гостеприимные люди! Как у вас говорят: ленинградцы старой закалки. Выделили мне комнату. Кормят деликатесами... У них, кажется, такое представление, будто я у себя дома питаюсь исключительно деликатесами, — тут Петер улыбается чему-то. — Не хочешь познакомиться с ними?
— Нет, Петер, — вежливо отказываюсь я. — Предпочитаю готовиться заранее к таким визитам. Извини...
Его улыбка наполняется новым содержанием. Она становится нежной. Или мне так кажется в тусклом красноватом отблеске заходящего солнца.
— Что-то изменилось в твоей улыбке, — говорю я.
— Да, наверное, — Петер медленно едет вперед. — Просто мне очень нравится твой выговор. Это настоящее удовольствие — слушать тебя!
«А мне нравится — что ему нравится!»
Я рассказываю Петеру, как проще проехать в мои «новостройки». Мы двигаемся, но по-прежнему медленно — так медленно, что на оживленных улицах ему даже сигналят «в багажник». Петер не обращает на сигналы нетерпеливых водителей никакого внимания. Мысли его целиком заняты мной.
Он говорит:
— Так быстро пролетело время сегодня! И так интересно, что не хочется расставаться.
Я молчу. Мне тоже не хочется расставаться. Но это же не значит, что в первый же вечер я должна броситься к нему в постель.
Петер ловит мой взгляд. Ему хочется знать, как я реагирую на его слова. Наверное, видит он ответное теплое чувство и поэтому воодушевляется:
— Хочу встретиться вновь. Завтра. Это возможно?
— Да. Завтрашний вечер у меня еще не занят, — так я говорю, а в душе иронизирую над собой.
«Если бы не усилия Кандидата, у тебя, домоседки, ни один вечер не был бы занят».
По правде говоря, я пускаю Петеру пыль в глаза и при этом даже не краснею. Наверное, на рабочем месте секретаря я кое-чему научилась.