С тобой навсегда
Шрифт:
Петер предложил гостям выпивку. Те были в слегка возбужденном состоянии и, естественно, не отказались. Петер подхватил меня правой рукой за талию, левой рукой точно так же подхватил Катарину и повел нас к барчику.
Артур уже был там, что-то откупоривал, разливал по стаканам и очень довольный, с оживленной жестикуляцией рассказывал, как они ехали сегодня поездом и как он, Артур, едва не выбросил какого-то курда из вагона на полном ходу. К сожалению, вмешалась полиция... Но самое примечательное, сделал акцент Артур, — это то, что полиция дело замяла. И этим полицейские выказали Артуру свое
— Вы понимаете? — посмеивается Артур. — Значит, в следующий раз я точно выброшу курда из вагона!
— Брось, Артур! — уговаривает Петер. — Зачем тебе это нужно? Занимайся делом. Не лезь в вопросы политики. Это — грязно, и это — не твое...
— Какая уж тут политика! — хмыкает Артур. — Устроили из Германии приют.
Петер глядит на брата с сожалением. Чокается с ним — наталкивает на выпивку, рассчитывая этим «перебить» тему; кивает мне — дескать, не спеши составлять мнение об Артуре, поддержи компанию. Но я отказываюсь от спиртного, прошу налить мне минералки. Катарина выпивает, морщится... У меня такое чувство, что морщится она не от спиртного, а от того, что я отодвигаю свой стакан. Петер несколько удивлен, Артур сейчас не обращает на меня внимания — он занят своими мыслями.
Мне думается, разношерстная подобралась у нас компания.
Артур, выпив и закусив кружочком апельсина, действительно, забывает про курда, что так разозлил его в поезде, и вдруг пристально смотрит на меня:
— Значит, вот она какая — Люба, о которой ты мне говорил!..
— Да! Вот такая она! — Петер обхватывает меня за плечи, прижимает к себе.
Артур чему-то усмехается.
Мне кажется это вызывающим. Петер тоже удивлен. Катарина — в порядке. Она чувствует себя как дома: поворачивается туда-сюда на высоком табурете, подливает себе еще виски, достает из сумочки пачку сигарет.
Я вижу, как мрачнеет Петер, и хочу разрядить обстановку; заговариваю о самом нейтральном:
— Чем вы занимаетесь, Артур?
— Чем я занимаюсь? — он слегка осоловело смотрит на меня, выпивка начинает действовать. — Ах, вы об этом!.. — он заметно веселеет. — Сначала я продавал картины, потом — музыку. Но это было давно... Сейчас я покупаю картины и музыку...
— Извините, я не понимаю.
Он смеется, глядит на Петера:
— Я и сам ничего не понимаю. Но деньги откуда-то берутся. Значит, действую в верном направлении. Словом, искусством я занимаюсь... — он задумывается на секунду. — Да, это несомненно — искусством!
«Не очень-то он тактичен!»
Я начинаю нервничать:
— А вы, Катарина?
— Учусь в университете... — Катарина, глазом не моргнув, опрокидывает в рот выпивку.
Артур при этом издает такой смешок, что я понимаю —
В общем, я не в восторге от этой парочки. Петер тоже разочарован. И удивлен. Но все еще наблюдает.
— А вы чем занимаетесь, позвольте спросить? — Артур опять берет меня под микроскоп.
«Знает ли он, сколь больной вопрос мне задает?»
Я пожимаю плечами:
— Тоже учусь в университете...
Тут Петер не сдерживается и громко, раскатисто смеется моей находчивости. Смех этот означает, что Катарина посрамлена.
Катарина поджимает губки, делает глоток, потом затяжку. Молчит.
Петер берет Артура за плечо:
— Послушай, брат, ты сегодня какой-то не такой. Что-то я не узнаю тебя! Давай поговорим о музыке. Вот твой конек! Помнишь, ты рассказывал мне...
— О музыке? — перебивает Артур брата, грустнеет, смотрит на меня. — Тебе сейчас не до музыки.
Тут Катарина соскакивает с табурета:
— Нам, кажется, пора!
— Как пора? — удивляется Петер.
— Да! — кивает Артур. — Мы заходили всего на минутку. Посмотреть... Не будем нарушать ваш рай...
И они, обнявшись, удаляются. Не прощаются. Даже не оглядываются. Просто хлопает дверь и все... Может, здесь, в Германии, это тоже не возбраняется? Может, даже считается новомодным?
Мы минут пять молчим. Я никогда не видела Петера таким подавленным. Мне даже жалко его.
Он наливает себе в стакан на донышко выпивки, потом вспоминает про меня:
— Тебе плеснуть?
Я качаю головой.
Петер выпивает, говорит тихо:
— Извини за Артура!
— Не расстраивайся, — успокаиваю я.
— Что-то здесь не так... Не могу понять. Он не такой обычно! Такого я бы с тобой не знакомил.
— Может, весь секрет в девушке? — предполагаю я.
— В девушке?.. В этой?.. — у Петера как-то странно прищуривается левый глаз; Петер словно прицеливается... присматривается в мыслях к этой девушке. — Или в тебе?.. — теперь Петер смотрит на меня, смотрит так, будто видит впервые.
— В каком смысле? — не понимаю я, некий холодок пробегает у меня где-то под ложечкой — мне кажется, что-то важное решается сейчас в наших отношениях.
— Он же глаз с тебя не сводил, — грустно говорит Петер и отворачивается. — Он поедал тебя глазами.
Я не понимаю:
— Это хорошо или плохо?
Петер пожимает плечами:
— Главное, что мы любим друг друга. Так?
— Так... — неуверенно киваю я.