С тобой навсегда
Шрифт:
Прошел еще день, и Розали стала искать выход из создавшегося положения. Например, они могли поехать кататься верхом и остановиться рядом с владениями Фолкнеров под предлогом того, что лошадь Миры потеряла подкову. Они могли бы зайти к леди Джулиане, возможно, в тот момент там был бы Алек. Напуганная планами подруги, Мира наотрез отказалась от осуществления подобных замыслов. Как ни странно, Рэнд встал на сторону Миры, убежденный, что Алек не тот человек, чтобы попасться на такую простую уловку.
– Мира имеет право быть гордой, – сказал он жене,
– Гордость! Здесь нет ничего, связанного с гордостью.
Просто он должен увидеть, как она страдает;
– Дорогая, я понимаю, что тобой движут благие намерения…
– Я просто хочу, чтоб она была счастлива. Мне не очень нравится ее выбор, но, похоже, она думает, что он единственный мужчина… Может быть, я все-таки сумею ее убедить, что на свете существует другой мужчина, способный отдать ей все сердце…
– Почему ты считаешь, что Фолкнер на это не способен?
– Потому, что он Фолкнер.
– Похоже, ты его оцениваешь совсем по-другому, нежели Мира.
– Она его вообще не оценивает. Она становится совершенно слепой, когда дело касается Фолкнера. Рэнд, как ты думаешь, он действительно может любить ее?
Беркли улыбнулся и, прикрыв глаза, нежно поцеловал жену в лоб.
– Насильно мил не будешь, – прошептал он, целуя ее шею, подбородок, опускаясь к груди. – Нельзя любить, если нет любви, точно так же, как нельзя разрушить любовь, если она существует. Ты, – его губы приблизились к ее, – согласна, дорогая?
Розали обвила руками его шею и мягко ответила:
– Нет.
Рэнд, слегка усмехнувшись, смотрел в ее глубокие голубые глаза.
– Моя любимая, ты погубишь цветок, если будешь чрезмерно заботиться о нем, много поливать и держать на солнечном свету. Позволь этому цветку расти так, как он того хочет. Согласна?
Розали неохотно кивнула, улыбаясь и подставляя свои губы для следующего поцелуя.
Записка была подписана замысловатой буквой "А". Мира внимательно изучила записку, переданную ей в руки Мэри.
Буквы были красиво и четко написаны, но не слишком похожи на почерк Алека. Он просил ее о встрече в северо-западной части парка в три часа. Почему он хотел встреться именно там, а не пришел в дом? Наверное, он хотел, чтобы никто им не мешал. Мира вся трепетала, когда представляла себе, что он может ей сказать.
– Розали, я собираюсь пойти прогуляться после завтрака… – Мира произнесла эти слова как бы между прочим.
– Прекрасно. Я пойду с тобой.
– Я хотела бы прогуляться одна.
Почему она говорит об этом вместо того, чтобы просто, никому ничего не говоря, уйти ненадолго?
– Одна? – Розали повернулась к мужу. – Рэнд, как ты думаешь, это не опасно для Миры – гулять одной?
– Ты далеко собираешься? – заботливо поинтересовался Рэнд.
– Нет-нет, – заторопилась с объяснениями Мира, – мне незачем далеко идти. Просто погуляю поблизости.
– У меня возражений нет.
Эти слова графа Беркли успокоили Миру.
– Так что ты говорил
– Кто такие скафлхантеры? – заинтересовалась Розали, и Рэнд объяснил, что так называют женщин и детей, что подбирают украденные вещи, которые им кидают с бортов кораблей сообщники.
Мира почти не слушала то, что рассказывал Рэнд, и не смотрела в тарелку. Ей казалось, что завтрак никогда не кончится. Обычно она очень любила неторопливые разговоры за столом с графом Беркли, но сегодня в ее голове билось только одно слово «скорее».
«Скорее! – мысленно кричала она часам, стрелки которых ползли ужасно медленно. – Скорее».
Северо-западная часть парка находилась не очень далеко от дома. Мира пришла в назначенное место ровно в три часа.
Приподнимая подол своего зеленого платья, чтобы не испачкать его о красный кирпич дорожки, она подошла к дереву, у которого уже стоял Алек.
Мира остановилась от него всего в нескольких шагах и стояла, не говоря ни слова. Она так гармонировала с тишиной и красотой леса, что у Алека появилось непреодолимое желание прикоснуться к ней, чтобы убедиться, что она не видение. Поворачивая голову в сторону леса, откуда донеслось ржание коня, Мира поймала на себе мимолетный взгляд Алека.
– Соверен? – спросила она.
Алек кивнул.
– Все это навевает множество воспоминаний, не правда ли?
– Да, конечно.
Она помнила каждое слово, произнесенное ими в доме Саквиля, их короткие встречи в лесу, быструю череду вопросов и ответов, непреодолимое любопытство, сильное влечение, возникавшее каждый раз, когда их взгляды встречались.
– Поэтому ты хотел видеть меня?
– Что? – удивился Алек.
– Из-за этого ты…
– Я пришел сюда из-за твоей записки.
– Моей записки? – повторила Мира в замешательстве. Я не посылала тебе никакой записки, это ты посылал.
– Ты думаешь, я?
– Ты не посылал? – Мира чувствовала все возрастающий ужас. – Нет, конечно, ты бы не стал писать мне, никогда еще она не чувствовала себя так глупо. – О черт, это Розали все подстроила!
– С таким же успехом это могла сделать моя мать. Алек презрительно усмехнулся и продолжил:
– Она обожает вмешиваться…
– Никто не сможет разрешить наши проблемы.
– Нет никаких проблем. Есть только одна помеха на нашей дороге, и эта помеха – ты.
– Я? – переспросила Мира, чувствуя, что последние слова Алека приводят ее в бешенство. После ее слез, отчаяния, головной боли он стоит перед ней и как ни в чем не бывало обвиняет! – Я очень рада, что для тебя все так просто Как, наверное, приятно думать, что ты совершенно прав, а во всем виновата я. Твоя совесть, по-видимому, совершенно чиста, ты…