С утра и до вечера
Шрифт:
автоматика, которую создала эволюция задолго до изобретения
людьми огнестрельного оружия, сейчас уже сильно
устарела и губит многих зайцев, слишком близко подпускающих
к себе охотников.
Там, где на животных люди не охотятся, дистанция
бегства (перед человеком) у них небольшая. И может совсем
даже ее не быть. Например, у пингвинов в Антарктиде или
даже у медведей, львов и антилоп в заповедниках.
Некоторые животные, обитавшие на безлюдных островах,
одного поплатились жизнью за то, что были слишком
доверчивы, не считали людей врагами и не бежали от них.
В Праге, на набережных Влтавы, пишет Зденек Веселов-
ский, дикие утки, обычно очень осторожные, так осмелели,
что берут даже хлеб из рук людей. Потому что здесь никто
их не убивает, и они быстро к такому порядку
приспособились. Но та же «ручная» дикая утка, улетая вечером
кормиться за город, ближе двухсот метров не подпустит к себе
никого. Здесь люди охотятся на уток, значит, нужно
держаться от них подальше.
Доказано, что птицы с рождения знают, кто им друг, а
кто недруг. Вернее, они знают, как враг их выглядит (правда,
весьма приблизительно). Этологи, изготовив множество
всевозможных моделей — круги, квадраты, эллипсы и силуэты
хищных и нехищных птиц,— убедились, что новорожденные
птенцы боятся только макетов с длинным хвостом,
широкими крыльями и короткой головой, как у ястреба и коршуна.
Если такой макет тянуть по проволоке хвостом вперед (он
похож тогда на утку), птенцы не прячутся. Но когда
скользит он, как положено,— головой вперед, они замирают или
в панике убегают, если могут бегать.
В общем, дистанции бегства у разных животных
приблизительно таковы: у ужа — 2 метра, у болотной черепахи —
15, у серебристой чайки — 20 (перед человеком) и 30 (перед
собакой), у марабу — 20, у пеликана — 50, у страуса — 150,
у жирафы — тоже 150 (перед человеком) и 25 (перед
автомобилем), у антилопы куду — 200, а у дикого осла —
350 метров.
Дрофа же, если вовремя заметит опасность, удирает и за
пятьсот метров.
Как быстро бегают животные, всем известно. Копытные
звери: антилопы, зебры, дикие ослы — 50—70 км в час.
Но чемпион-спринтер в мире четвероногих — гепард: 100 км
в час!
Мир населен броненосцами
Латы изобрели не рыцари: за миллиард лет до того, как
стали разъезжать по пыльным дорогам Европы закованные
в железо воины, природа одела уже многих своих детей в
прочную броню. Правда, не стальную, а известковую,
кремневую, костяную, роговую и даже «сахарную». Ведь хитин,
из которого построены панцири раков, пауков и
насекомых,— это полисахарид, то есть вещество, состоящее из
множества молекул простейшего сахара, вроде глюкозы (но с
азотом!). Больше 90 процентов всех видов животных одеты
в более или менее прочную броню.
Нет ни одной большой зоологической группы, в которой
не было бы своих броненосцев. Только птицы — им ведь
летать надо — никогда не носили доспехов. Все другие — от
одноклеточных амеб до млекопитающих зверей — имеют
своих рыцарей.
Оружейное искусство достигло высшего мастерства в
XV веке. Тогда все изящно и тонко отделанное железо,
которое рыцарь надевал на себя,— все эти наплечники,
наколенники, локотники, рукавицы, шлемы, кирасы,
забрала — весило... 60, а то и 80 килограммов! Притом все
железки были так тонко пригнаны друг к другу, что
закованный в стальной футляр воин не только в них ходил и
в седле сидел, но и мечом махал. Правда, если он с
лошади падал, то не мог уже без чужой помощи на нее снова
сесть.
Но взгляните на^рака: броня его — копия рыцарской.
Такие же хитроумные и отлично пригнанные друг к другу
щитки. И даже кираса на груди! А как давно все это было
изобретено— почти миллиард лет назад. Правда, сначала у
предков раков-триллобитов панцирь был несколько попроще,
чем у омара или лангуста, но все-таки уже был.
Те раки, у которых панцирь мягкий — как, например, на
брюхе у раков-отшельников,— прячутся в чужой броне:
в раковинах моллюсков. Есть целое семейство крабов с
мягкими панцирями. Это так называемые ракушковые крабы.
Большую часть жизни проводят они в раковинах моллюсков:
не в пустых, как раки-отшельники, а залезают в дом к живо*
му моллюску! И живут с ним под одной крышей. Подрастая,
краб перебирается на жительство в другую ракушку,
которая побольше. Жить без лат вне замка не решается.
Если мы от раков и крабов станем подниматься
вверх по родословному древу животного царства, то на
пути к насекомым встретим странных многоногих
созданий — клубовидок, с которыми связана
нравоучительная легенда. На одном из островов Индонезии —
Суматре — жила-была старушка. Попросила она
однажды свою внучку приготовить завтрак. Внучка