С ведьмой в постели
Шрифт:
— Пока у нас все романтично, — сказала Алиса. — Я приезжаю к тебе, когда захочу, без принуждения. Ты радуешься моему появлению, а не воспринимаешь его, как должное. Пусть пока так и будет.
— Как скажешь, — сказал Максим. — Но ты помни о моем предложении. Оно остается в силе.
— Хорошо. Я буду помнить. А зачем ты пригласил с нами своих подруг? Ну, за покупками. Боялся, что я что-то не то выберу?
— Нет. Боялся, что ты вообще откажешься выбирать. У них гораздо лучше получалось заставлять тебя покупать себе вещи.
— Да, уж. Эмоциональный напор был мощным.
— Они тебе не понравились? — спросил Максим.
— Очень понравились. Особенно Света. Ее энергичности на троих хватит. Как бы не подцепить это ее выражение про ляськи-масяськи. Боюсь, мама его не оценит. А Марго, как заботливая тетушка. У нее дети есть?
— Двое. Девочки. А у Светки — парень.
— И обе, насколько я поняла, замужем. А у тебя еще есть друзья, с которыми ты проводишь время?
— Я провожу время с тобой.
— Со мной ты спишь, — сказала Алиса, вновь опустив голову на кровать. — Я о другом спрашиваю. Ну, например, кого ты приглашаешь на свой День рождения?
— Никого, — сказал Максим. — Я его не праздную.
— Как это? Это же круто! Все тебя поздравляют, подарки и все такое!
— Это было круто в детстве. Сейчас я подарки могу купить себе сам; и напиться в любой день, по желанию. Да и приглашать мне некого. Разве что, все тех же людей с работы. Так уж повелось, что у меня всегда было море приятелей: в школе, в институте, на работе. Но ни один не стал другом. Так что круг моего общения меняется в зависимости от того, чем я в данный момент занимаюсь. А у тебя как с этим? Судя по тому, что я ни о ком пока не слышал, все обстоит примерно так же?
— Почти. У меня была подруга.
— Была?
— Да. Наши квартиры разделяет стена. В детстве мы даже перестукивались. Она живет в соседнем подъезде, но балконы рядом. Мы могли просто выйти на балкон, чтобы поболтать. Даже ходили друг к другу в гости, перебираясь с балкона на балкон: второй этаж, не страшно. Мы одногодки. Но учились в разных классах. Она в «А», а я была из «В». Вместе танцевали.
— Живет — это значит, что жива, — сказал Максим. — А была — это значит, что больше не является подругой? Поссорились?
— Почти два года назад. Мы дружили еще со времен детского сада. Представляешь, она даже как-то мальчику, что меня обижал, камнем голову разбила. Криков тогда было! Ее чуть не перевели в какую-то спецшколу. Но обошлось.
— И что случилось?
— Любовь, конечно, — сказала Алиса. — Влюбились в одного парня. Я первая. Он занимался вместе с нами танцами. Стройный был, кудрявый. Между нами вспыхнула такая страсть, что просто держись! Целый год с ним встречалась! Он, кстати, был моим первым, если тебе интересно.
— А я вот мучился, гадал!
— Всех вас это мучает. Любопытно вам, кто же это успел до вас.
— Ну, теперь я знаю, — сказал Максим. — Успокоился. И что случилось потом? Застукала его в постели с подругой?
— Почти. Увидела, как они целуются.
— Сочувствую.
— Да, уж. Представляешь, я ведь ей всегда все рассказывала о наших отношениях, едва ли не в мельчайших подробностях. У меня не было от нее тайн. Вот и дорассказывалась.
— И как вы его делили? Или ты его бросила?
— Я была в него влюблена! — сказала Алиса. — Простила бы ему и не такое. Но он выбрал мою подругу. Я к тому времени ему уже надоела. Именно поэтому, кстати, я и перестала заниматься танцами. Видеть их счастливые лица я была не в силах.
— А подруга? Выяснили отношения?
— Сказала, что любит его. Что тут выяснять? Просила у меня прощения.
— А ты?
— А что я? Простила я — не простила, без разницы. Ни подруги, ни парня у меня не осталось. Как-то так получилось, что я осталась вообще одна. Даже пожаловаться не кому было.
— А маме?
— Да ладно! — сказала Алиса. — Ей бы со своей личной жизнью разобраться. Куда на нее еще мои проблемы выплескивать. Я поступила по-другому. Стала вести дневник.
— Ух, ты! Дашь почитать?
Алиса рассмеялась.
— Ну, конечно! Размечтался! Я там по страницам столько слез и соплей размазала! Да он для того и нужен: как только появляется что-то, о чем некому рассказать, я записываю это в дневник. На душе сразу легче становится.
— И обо мне там написано?
— Конечно, — сказала Алиса. — Но мало.
— Это еще почему? Я такой незначительный?
— После того, как мы стали с тобой перезваниваться, я дневник почти забросила. Ты же помнишь, как я тебе надоедала?! Если мне хотелось чем-то поделиться с окружающими, я больше не писала, а набирала номер Максима. Нашла себе новую жилетку. О тебе там лишь то, что я не могу обсудить непосредственно с тобой. К примеру, как сложно мне было затащить тебя в койку.
— Там есть об этом? Заинтриговала меня еще сильнее! Хочу почитать!
— Вот уж фигушки! А ты кому плакался?
— Мужчины не плачут. У нас нервы, как стальные канаты.
— А все-таки?
— Никому, — сказал Максим, постучал себя пальцем по лбу. — Все мои записи вот здесь.
— Это не правильно. Обязательно нужно устраивать себе эмоциональную разрядку. Если держать все мысли и эмоции в себе, можно сойти с ума.
— Такой вариант не для меня. У меня так много этих самых мыслей-эмоций бывает, что, боюсь, с ума сойдет тот, на кого я их выплесну. Вся моя разрядка обычно заключается в том, что я беру бумагу и карандаш. Иногда столько листов испачкаю, что становится страшно за наши леса! Ведь я очень эмоциональный! Свои эмоции я тоже доверяю бумаге, но превращаю их не в слова, а в картинки.