«С» - значит сыщик
Шрифт:
— Мы только что вошли. Я думала вам позвонить, но у меня не было сил.
— Я звоню не вовремя?
— Все нормально, не волнуйтесь. Что случилось?
— Ничего. В этом все дело. Извините за назойливость, но я очень переживаю. Мама пропала восемь часов назад, и никакого следа. Клайд предлагает, чтобы мы вышли и обследовали окрестности сами.
— Умная мысль. Вам нужна помощь, чтобы стучаться в двери?
В эту секунду мое переживание за Агнес перевесило беспокойство о собственной безопасности.
— Спасибо. Мы будем очень благодарны. Чем дольше мамы нет, тем больше я пугаюсь. Кто-то должен
— Хорошо бы так. Когда я вам буду нужна?
— Поскорее, если сможете. Клайд звонил с работы и сейчас едет сюда. Если это не слишком трудно…
Она дала мне адрес.
— Скоро буду, — сказала я и повесила трубку. Я позвонила в офис лейтенанта Долана и просила передать Дицу, чтобы встретил меня в доме престарелых. Сделав это, я осторожно спустилась по лестнице. Я жаждала деятельности. Все мое тело болело после аварии, суставы как будто заржавели. От некоторых движений шею пронзала такая боль, что я тихонько стонала: О, о, о. Я надеялась, что таблетка начнет работать как можно скорее.
Я нашла куртку и сумку, убедилась, что пистолет у меня с собой и направилась к дверям, высматривая ключи от машины в кожаном мешочке. Черт возьми, куда они подевались?
Я остановилась, сбитая с толку. Потом вспомнила. Я осталась без транспорта. Мой «фольксваген» до сих пор в автомастерской в Браули. Ну и черт с ним.
Я развернулась, сняла трубку и вызвала такси. В это время я уже начала усваивать некоторые предосторожности Дица. Я понимала, что мне лучше не торчать на тротуаре, открытой со всех сторон. Я ждала, стоя в ванне на первом этаже, где смогла увидеть в окно, когда подъехало такси. Во второй раз взяла сумку и куртку. Когда открылась дверь, сработала сигнализация, напугав меня так, что я едва не обмочилась.
Хлопнула задняя дверь у Генри, и он выбежал с мясным тесаком в руке. На нем были только трусы цвета морской волны, а лицо — бледное, как тесто для хлеба.
— Господи, что случилось? Ты в порядке?
— Генри, все нормально. Я нечаянно включила сигнализацию.
— Хорошо, иди в дом. Ты так меня напугала. Я как раз собирался принять душ, когда сработала эта чертова штука. Почему ты здесь? Диц сказал, что ты отдыхаешь. Ты выглядишь ужасно. Иди в постель.
Испуг сделал его немного ворчливым, подумала я.
— Ты можешь перестать волноваться? Для истерии нет причин. Позвонила Айрин Герш, и я сейчас еду в дом престарелых, помочь ей искать ее маму. Меня ждет такси.
Генри ухватился за мою куртку.
— Ты этого не сделаешь, — сказал он раздраженно. — Можешь подождать, пока вернется Диц, и поехать вместе с ним.
Я чувствовала, как во мне поднимается злость. Я потянула куртку к себе, мы боролись, как дети на школьном дворе. Нож, который держал Генри, усугублял ситуацию.
— Генри, — сказала я предупреждающе. — Я свободный человек. Диц знает, что я туда еду. Я звонила в офис Долана и сама с ним разговаривала. Он уже туда едет.
— Никуда ты не звонила. Я тебя знаю. Ты врешь и не краснеешь.
— Я звонила!
— Но ты с ним не разговаривала.
— Я оставила сообщение. Это то же самое.
— А если он его не получит?
— Тогда ты ему скажешь, где я! Я пошла.
— Нет!
Мне пришлось спорить пять минут, пока я получила разрешение уйти. За это время водитель такси уже дважды сигналил и появился из-за угла в поисках пассажира. Уж не знаю, что он подумал, увидев нас… меня, с побитой физиономией, Генри, в исподнем от Кальвина Клея, с тесаком в руках. К счастью, они с Генри были знакомы, и после искренних заверений со всех сторон, Генри дал согласие на мой отъезд. Ему не нравилась идея, но он ничего не мог поделать. Шофер все качал головой с притворным возмущением.
— Надень штаны, Питтс. Тебя могут арестовать в таком виде.
Когда я оказалась у дома престарелых, было почти два часа. Когда такси затормозило, я поняла, что знаю этот район. Мы с Рози прочесали все вокруг, разыскивая пансион с уходом для ее сестры, Клотильды. Большинство домов были солидной постройки, с высокими потолками, большими окнами, широким крыльцом, окруженные массивными дубами и висячими пальмами.
По контрасту, дом престарелых, из которого исчезла Агнес, был двухэтажной викторианской постройкой, с сараем для карет сзади. Деревянные планки стен были светло-серого цвета, с белой отделкой. Крыша с крутыми скатами покрыта черепицей, перекрывающей друг друга, как рыбья чешуя. На уровне второго этажа была пристроена галерея и деревянная лестница, добавленная в качестве пожарного выхода. Дом стоял на обширном угловом участке, с большим количеством деревьев и цветочных клумб, обрамленный кустами и затейливой металлической оградой. Несколько машин стояли на небольшой стоянке.
Айрин, видимо, высматривала меня. Когда я расплатилась с шофером и вышла из такси, она шла ко мне по дорожке, сопровождаемая джентльменом, который, должно быть, являлся Клайдом Гершем. Снова я была поражена аурой болезненности, которая ее окружала. Она была худой, как палка и, казалось, нетвердо держалась на ногах. Отрезное платье из зеленого шелка только подчеркивало неземную бледность ее кожи. Она явно что-то пыталась сделать со своей внешностью, но это мало помогло. Ее пудра была слишком персикового цвета, а фальшивые ресницы заставляли глаза выпрыгивать с лица. Густые румяна на щеках придавали ей вид больной лихорадкой.
— О, Кинси. Благослови вас Бог.
Она протянула ко мне дрожащие руки, которые были холодными на ощупь.
— Как дела, Айрин? Ничего нового?
— Боюсь, что нет. Полиция приняла заявление и они объявили это… как оно называется…
Заговорил Клайд.
— Розыск.
— Да, да. Патрульная машина будет объезжать район. Даже не знаю, что еще они могут сейчас сделать. Я просто больна.
Клайд снова заговорил, протягивая руку.
— Клайд Герш.
Айрин засуетилась.
— Ой, извините. Это мисс Миллоун. Не знаю, о чем я думаю.
Клайду Гершу было, наверное, под шестьдесят, лет на десять старше супруги. Он был высокий и сутулый, в дорого выглядевшем костюме, который висел на нем, как на вешалке.
У него были редеющие седые волосы, морщинистое лицо, брови озабоченно нахмурены.
Унылые черты человека, покорившегося судьбе. Состояние здоровья жены, реальное, или самовнушенное, должно было быть для него тяжелым испытанием. Он усвоил манеру усталого терпения. Я не имела ни малейшего понятия, чем он занимается. Что-то, подразумевающее гибкое расписание и кожаные туфли. Адвокат? Бухгалтер?