С.О.Н.

Перонн Екатерина

В зеркале заднего вида я вижу, как ее подруга морщится от столь нелюбимой версии своего имени. Она всегда просила называть ее Марго.

– Ох, Таша, только вспомни, как мне было плохо, – продолжает она тем временем, картинно закатывая глаза.

Еще бы. Об этом помнит вся наша семья. Мачеха тогда на телефоне и в скайпе проводила больше времени, чем с нами. Что там говорить, перед тем как связаться с подругой, она со всеми прощалась, давала нам с папой указания и закрывалась в комнате часов на восемь, полноправно занимая компьютер или телефон и периодически совершая набеги на холодильник. И не дай Бог в эти часы ее побеспокоить. Разбитое сердце

Марго в нашем доме было важнее, чем ремонт (неслыханно!), передача «Давай поженимся» (невероятно!) и даже распродажи в любимых бутиках (совершенно невозможно!).

Я помню, как готовилась к экзаменам и писала годовую проектную работу по экономике у Ленки дома или в интернет-кафе. В нашей квартире даже по ночам компьютер был прочно оккупирован Наташей.

– И однажды, когда мне было просто невыносимо плохо, я тебе позвонила, а мне ответила Алиса, – продолжает Марго, и в ее голосе появляются триумфальные нотки (я бы даже сказала – маниакальные).

В тот день Наташа смылась на распродажу (ей позвонили из ее любимого бутика и сделали предложение, от которого она так и не смогла отказаться). Я, получив доступ в Интернет из своего собственного дома, писала одновременно два реферата и скачивала образцы сочинений. Зазвонил скайп, и внезапно экран компьютера высветил отвратительный рекламный баннер. Комп, очевидно, как и я, не ожидавший такого поворота событий, завис. Давно нужно было обновить антивирус, но Таша никого не подпускала к домашнему ПК. Я в ужасе пыталась его реанимировать, понимая, что по своей умопомрачительной глупости не сохраняла документы. А терять их совсем не хотелось. Скайп умолк, но затренькал телефон. Марго непростительно сильно хотела общения.

– О, Алиса, я так тебе благодарна, – лепечет она сейчас, подмигивая мне своим невыразимо сильно накрашенным глазом (я и не знала, что в Париже модно делать кривые стрелки на веках). – Ты мне просто жизнь спасла! Ведь это ты мне посоветовала уехать в отпуск на Кубу.

Вежливо улыбаюсь.

Тогда, к сожалению, мне было не до этикета. Моя мачеха предусмотрительно выключила мобильный, дабы не портить себе покупательное настроение. Марго, воспользовавшись тем, что я подвернулась вместо Наташи, хотела выжать из меня все соки. Она полчаса плакала в трубку. Истерила так, что я боялась прервать с ней разговор. Я не знала, что ей сказать. Баннер, из-за которого завис мой верный, но такой беззащитный компьютер, злорадно переливался всеми цветами радуги. «Проведите незабываемый отпуск на Кубе! Райские каникулы в Варадеро!» – гласил заголовок. А под ним высвечивалась типичная фотография с голубым морем и белым пляжем.

Я тщетно пыталась закрыть чертову рекламу. Но ее производители были хитрей обычной шестнадцатилетней школьницы. Да и громкие всхлипы в трубке очень мешали сконцентрироваться.

– Тетя Марго, – нерешительно перебила я поток ее брани, обращенной ко всему мужскому населению в этом мире, – тебе надо отвлечься от всего этого. Съезди куда-нибудь. На Кубу, например.

– Там было просто ужасно, – голос Марго возвращает меня из воспоминаний о разговоре двухлетней давности. – Я чувствовала себя никому не нужной и одинокой.

Она всхлипывает, что совершенно сбивает меня с толку. Глаза-то у нее остаются сухими: я хорошо их вижу в зеркало заднего вида. Или это новая мода? Плакать без слез, чтобы не задеть многослойный макияж?

– Но ты нашла свою любовь, – Наташа, расчувствовавшись, начинает говорить слишком пафосно. Я вижу, как папа, не сдержавшись, закатывает глаза.

Марго кивает, резко выворачивая руль. С ужасом отмечая несовершенство ее водительских навыков, я молюсь, чтобы немецкие автопроизводители предусмотрительно не пожалели средств на подушки безопасности.

– Да, – Марго счастливо улыбается, – когда я летела назад, самолет попал в турбулентность. Мне было ТАК страшно… (Брызги слюной во все стороны при таком артистичном выделении слова «так». Ей надо было стать актрисой, а не владелицей сети агентств по недвижимости.)

– Я думала, мы все умрем! А мне хотелось жить! (И это говорит тот человек, который за день до поездки три часа рыдал в трубку, пугая нашу семью своими суицидными желаниями. Все же пути Господни неисповедимы.)

– А он сидел рядом со мной, – тетя Марго улыбается и, слишком сильно крутанув руль, удовлетворенно откидывается на спинку своего водительского кресла. Шины лишь жалобно визжат, случайно заехав на тротуар. – Он меня всю дорогу успокаивал… Поль… Мой герой… И я-то думала, что в свои годы никого больше не смогу найти…

Наташа начинает громко уверять Марго в том, что та еще молода. Под ее инквизиторским взглядом папа лепечет что-то вроде: «И как такие глупости могли прийти тебе в голову». Я изо всех сил стараюсь, чтобы моя ироническая улыбка сошла за ободряющую.

– Вообще-то Поль младше меня на семь лет, – игриво вздыхает Марго. – Я действительно уже старая.

– Это и доказывает, что нет! – Наташа смеется. – Если бы ты была старая, то твой жених не был бы столь молодым.

Это комплимент? Я изо всех сил борюсь с нервным смешком, застрявшим где-то в горле.

Однако будущая мадам разводит пухлые губы в отработанно скромной улыбке.

– Он тоже живет в Париже, а на Кубу летал в отпуск! Представляете, сколько совпадений? – воркует она (ах-ах-ах, ни убавить, ни прибавить). – Сегодня вечером мы ужинаем в ресторане «Ambassadeur». Он приглашает вас всех. Хочет познакомиться с моей почти семьей!

Мачеха выразительно смотрит в мою сторону, и я понимаю, что Слава тоже приглашен. Меня это совершенно не вдохновляет. Не то чтобы он мне противен, но Наташа наверняка нарядит меня в самые кошмарные вещи из разряда «а-ля дизайнерское смелое решение убрать у маечки низ, а у юбочки – длину».

Последние полгода прошли в постоянных намеках. Новая мама спит и видит, чтобы мы со Славой начали встречаться. Во-первых, Марго и Таша мечтают породниться, пусть и за счет ни в чем не повинных детей. Во-вторых, мачеха уже два года грезит отправить меня учиться в Париж, чтобы утереть нос соседке, у которой сын укатил в Америку. В-третьих, Таша была бы неизмеримо счастлива сбыть меня на руки любому ухажеру, проживающему не в нашем городе. Ей действительно не нравится роль матери у взрослой дочери.

Беззвучно вздыхаю. Слава Богу, такие браки, где жених видит невесту в первый раз за пять минут до церемонии, у нас не практикуются. Иначе я бы вышла замуж даже раньше, чем мадам неумелая водительница «мерседеса».

Когда мы приезжаем в отель, чувствую, как необратимо слипаются отяжелевшие веки: безостановочная болтовня Марго имеет свои грустные последствия. Мы выходим из авто. Папа, на которого французский воздух однозначно повлиял в положительном направлении, бегает вокруг машины, чтобы умудриться открыть дверь всем дамам. Счастливая невеста продолжает что-то артистически рассказывать. Я осоловело моргаю, потягиваюсь и стоически подавляю в себе желание широко зевнуть.