S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник)
Шрифт:
– Брось пялиться и слушай, – прошипела Ангел.
Озон вздрогнул и обернулся к кафедре. Центурион говорил, и, кажется, уже долго.
– …давно утратила смысл. Если верить массовой пропаганде, воюют государства. На самом деле все происходит не так. Вы никогда не задавались вопросом – какой смысл имеет война в виртуале? В прошлом войны велись за территорию, за веру, за ресурсы. Какую же выгоду можно получить от войны за то, чего не существует в реальном мире? Как победа или поражение на Фронте могут повлиять на экономику и
– Никак! – гаркнул кто-то с места.
Наверное, такой же новичок, как Озон.
– Верно. Никак. Так почему же война продолжается?
– Понижение агрессивности? – более неуверенно отозвался тот же голос.
– Пропагандистская чушь, – отрезал Центурион. – На Фронте учат убивать людей. Как это может понизить агрессивность?
Озон перевел взгляд вверх, где сквозь прорехи в крыше тянулись длинные пальцы луны. А ведь Цен прав. Почему он сам не задумывался об этом раньше? Но тогда получается…
– Престиж? – предположил еще один голос.
– Верно. Престиж. Но чей? Государственный? Тратить уйму человеческих ресурсов на то, чтобы добиться престижа в виртуальной игре? Звучит довольно глупо. На уровне государственной политики – самоубийственно. Такая игра могла продержаться несколько лет после Третьей Мировой, когда все еще были напуганы разрушениями. Но она длится уже не один век. Так каков же ответ?
– Вот трепач, – шепнула рядом Ангел. – Как любит покрасоваться. Год его кровью не пои, дай блеснуть интеллектом.
Волосы на виске Озона тронуло ее дыхание, и внутри что-то сладко заныло. Слова Центуриона доносились как сквозь вату.
– Кому выгодно продолжать эту бескровную бойню? Русскому Сектору? Евроатлантическому? Индокитайскому? Вы хотя бы знаете, кто ваши противники? Не условные «немцы», «австрияки» и «япошки». Кто скрывается под этими масками? Вы уверены, что по ту сторону линии Фронта в окопах не ваши соседи, ваши одноклассники, ваши друзья?
– Задрал, – выдохнула Ангел прямо в ухо Озону. – Пошли, покурим?
Озон захлопал глазами.
– А можно?
Хихикнув, Ангел вцепилась холодными пальцами ему в руку и потащила к выходу.
Они устроились на ступеньках. Впереди чернели каменные кресты. За ними угадывалась зубчатая полоска ельника. Луна, налившись кровью, скатывалась за деревья.
Ангел вытащила из нагрудного кармана пачку сигарет – и откуда достала? Предложив одну Озону, щелкнула зажигалкой. В свете крохотного огонька в глазах девушки блеснули красные искры. Затянувшись, она тонкой струйкой выдула дым и сказала:
– На самом деле все просто. Нас покупают концерны, владеющие каналами. Слышал такой термин – «high bidder»? Кто больше заплатит, у того больше солдат и красочнее шоу. Люди тратят на эту чушь уйму денег, ведь все подсели на Фронт. Плюс понты. Плюс еще, конечно, «Энигма». У них контрольный пакет акций Фронта, и они платят бешеные налоги. Так что, получается, прямая выгода всем. Федеральный бюджет получает бабло, каналы получают рейтинг, зрители – развлекуху. Так-то, маленький. Миром правят деньги.
Озон почти не слушал. Он смотрел на губы, выдувающие сизые облачка дыма. Сигарета погасла, и Ангел щелчком отправила окурок в кусты.
– Что молчишь?
Парень пожал плечами:
– Не знаю. Пару месяцев назад я бы, наверное, бегал кругами и злился на весь мир. А сейчас мне все равно.
– Правильное отношение.
Девушка улыбнулась и придвинулась ближе. Будь она живой, Озон бы ощутил тепло ее кожи – но и так было хорошо.
– Ты всегда такой правильный? – шепнула она.
В свете красной луны прозрачные глаза Ангела отчего-то казались черными. Черными, как вампирская кровь…
– И не зови меня «Ангелом», – попросила она, склоняясь ниже. – Глупое имя. Выдумки Игоря. Меня зовут Люси…
Озон целовал ее и почти не замечал боли от впившихся в губы острых зубов. Кровь текла по подбородку, но быстрый язычок слизывал все до капли. Ногти царапали шею. Из распахнутой двери церкви несло чесноком и склепом. В небе хохотала пьяная луна.
Всего трудней было смотреть в глаза Центуриону. Особенно потому, что Озон знал теперь его имя.
Куратор, казалось, и не заметил их отлучки – когда парочка вернулась в церковь, собравшиеся обсуждали поездку в Москау. У Озона кружилась голова. Он не понимал, на кой вампирам сдалась Москау. В виртуальной проекции столицы не было ничего, кроме госпиталей, заводов и складов. Центурион говорил о том, что они будут сопровождать цистерны с син-кровью, которые получат в Москау по накладным. У Озона чесались десны и губы, хотя ранки уже, конечно, затянулись. Ангел вспорхнула к провисшим потолочным балкам, а затем уселась на выступ прямо над распятием и теперь казалась настоящим ангелом. Херувимом, с небес оплакивающим деревянного Христа. На шее у Христа висела связка чеснока. Из подземелья, где, несомненно, прятались гробы, раздавался стук костей – или это стучали зубы Озона? Он отчего-то никак не мог согреться. Наверное, оттого, что давно отвык чувствовать холод. Как там говорил Падре? «Когда пьют тебя, становится очень холодно». Она выпила всего несколько капель, так ведь? Или?..
Озон встал и, пошатываясь, выбрел за дверь. Над верхушками леса на востоке занимался бледный рассвет. Над могилами стлался волглый туман, воздух киселем стоял в легких. Казалось, еще минута, и земля раздастся, выпуская из себя…
На плечо легла чья-то рука. Подняв голову, Озон встретился взглядом с куратором. Тот смотрел на младшего без улыбки и как-то странно… сочувственно, что ли?
– Она всех так проверяет, – тихо сказал Центурион.
А, может, и не сказал, а просто подумал, потому что губы у него при этом не двигались.