Сабля, птица и девица
Шрифт:
— Вам?
— Я высунул из-за угла зеркало, чтобы посмотреть, что там такое прячется. И пока вертел зеркалом, случайно поставил напротив его глаз. Доставать из-под земли, конечно, упарились. Настоящий камень, без дураков.
Фредерик, похоже, считался там большой шишкой. Не успели они с гостем сесть за стол, как, несмотря на ночь, набежали почти не сонные слуги. Принесли теплых клецок с вареным мясом, белого хлеба, вина.
Пока Ласка рассказывал Фредерику про батю и про путешествие за живой водой, слуги прибегали еще несколько раз. Принесли полный комплект сухой немецкой одежды и снова вина, только горячего.
— Живая вода — такая редкость, что даже у нас нет, — сказал Фредерик.
«Даже у нас» Ласку сильно удивило. Что это за служба такая? Или «у нас» это «на всей неметчине»? Или «у меня и у императора»?
Однако же, отдавать саблю немец не посоветовал. Наоборот, заинтересовался перспективой отправить императорскую птицу к астрологу польского короля и пообещал максимальное содействие.
Про Дубровно и Чорторыльского, как ни странно, расспрашивал мало. Сказал, что потом отдельно попросит рассказать.
Принцев в те времена воспитывали строго и без излишеств. Все равно, что детей простых рыцарей. Все то же самое, только дороже и лучше. И конь, и меч, и доспехи, и наставники по рыцарским наукам. Но каждое утро на рассвете подъем, скромный завтрак и бегом-бегом-бегом, меняя меч на перо и седло на стул.
Чтобы бить челом принцу, Фредерик, Ласка и гефлюгельшталльфюрер встретились у тропинки, по которой принц совершал ежедневные утренние конные прогулки. Вот и Его Высочество на доброй лошадке.
— Что такое? — спросил принц.
— Вора поймали, Выше Высочество. Не простого, а с секретным предписанием, — ответил Фредерик, вытолкнув вперед Ласку — Раскаивается и просит аудиенции у Вашего Высочества.
Ласка поклонился в пояс.
— Уже раскаивается? — принц скептически покачал головой, — Докладывай.
— Ваше Высочество, не велите казнить, велите миловать, — начал Ласка, — Но скажу по большому секрету, что при польском королевском дворе считают идею брака между Его Величеством Сигизмундом Августом и Ее Высочеством Елизаветой не такой уж удачной.
— Как по писаному говоришь, — ответил принц, — И это повод воровать птицу?
— Когда бы птица, украденная из Вены, оказалась в Кракове, был бы хороший повод для ссоры, но не войны.
— Какая мне радость в ссоре с Польшей?
Ласка присмотрелся к принцу, к его посадке в седло, к манере держать голову. Прислушался к интонациям. Ведь настоящий король растет, а не маменькин сынок.
— Звезды говорят, что Ее Высочество принцесса Елизавета Габсбург не будет счастлива в браке с Его Величеством Сигизмундом Августом.
— Кто бы их слушал. Мало ли что они там на небе говорят!
— Мы можем не обращать внимания на звезды, но иногда их слушают люди, мнение которых нельзя игнорировать. Например, Сигизмунд Август.
— Он приказал спровоцировать ухудшение отношений ради отмены брака?
— Да, Ваше Высочество.
— Ты, случайно, не московит?
— Божией милостию я московит.
— То есть, принц доведен до отчаяния, у него нет абсолютно никакого влияния на отца с матерью, и у него нет верных людей в самой Польше. Даже тех, кто оказал бы принцу услугу в надежде на благодарность, когда тот станет королем.
— Совершенно верно, Ваше Высочество.
— Тогда зачем мы, Габсбурги, будем считаться с его мнением?
— Вы любите свою сестру?
Принц промолчал, но вопросительно поднял бровь.
— Если Сигизмунд Август такой незначительный человек, которого не ценят ни родители, ни вассалы, то стоит ли отдавать ему невинную девушку, которая заслуживает большего?
— Отца бы отлично устроило, чтобы будущий польский король жил под пятой моей сестры, как нынешний живет под пятой королевы Боны.
— Но будет ли она счастлива? Она похожа на королеву Бону?
— Нет, — ответил принц, немного подумав. И не пояснил, это он на первый или на второй вопрос.
Вступил Фредерик.
— Звезды говорят, а наш Нострадамус подтверждает прогноз Твардовского, что Изабелла Ягеллонка, дочь Сигизмунда Старого и жена венгерского короля Яноша Запольяи принесет мужу сына и наследника. Вскоре после рождения наследника король умрет. На венгерскую корону претендует Фердинанд Габсбург, но венгры его не любят, и поддержат сына короля Яноша. Если Сигизмунд заступится за внука, это повлечет охлаждение отношений с венским двором.
— Причем тут птица? — спросил принц.
— Если Ваше Высочество не против брака, то подарите ее Сигизмунду Августу в знак дружбы, чтобы Польша не ударила в спину в союзе с венграми. И заодно в знак дружбы от принцессы Елизаветы, чтобы он больше думал о том, как жить с ней в браке, чем о том, как этот брак отменить.
Ласка подумал, что птицу хотел получить Твардовский, а Сигизмунд Август хотел получить ухудшение, а не улучшение отношений. Но по рукам ударили с колдуном, а не с маменькиным сынком, вот пусть колдун и обеспечивает выполнения условий со своей стороны.
Максимилиан задумался.
— Эй, ты! — крикнул он гефлюгельшталльфюреру.
— Что вам угодно, Ваше Высочество? — ответил тот с поклоном.
— Откуда у нас эта птица?
— Его Императорское Величество прислал из Мадрида.
— Значит, я могу ее кому-то отдать только с разрешения императора. Но император как раз сейчас в Вене. Пойдем, посоветуемся с дядей Карлом.
Мудр и серьезен император Карл, когда на него ни посмотри! Дюжина корон украшает его голову. Левой ногой император попирает протестантских сепаратистов, правой ногой смело шагает за океан. Несокрушимый меч империи в его руках направлен на Средиземное море, где обреченные османы оказывают жалкое сопротивление. Снизу вверх смотрит на него побежденный при Павии король Франциск. Склоняет старую спину Папа Римский Павел Третий, не забывший разграбление Рима при своем предшественнике.