Сабриэль

Никс Гарт

Билайзер был построен меж четырех невысоких холмов, замыкающих главную долину, которая вела к морю. Настолько, насколько Сабриэль могла почувствовать, только в долине не было Смерти. Почему — она не знала. Холмы же, которые составляли две трети площади города, все были ею заражены.

Но в этой части города, сказать по правде, кипела жизнь. Конечно, Билайзер, по меркам Анселстьерры, не был большим городом, в нем не раздавался шум омнибусов и личных автомобилей, который был так характерен для Анселстьерры последние десять лет. Но в Билайзере такой же шум создавали люди, они суетились и спорили,

кричали, торговали, покупали, пели.

— Так было и раньше? — крикнула она Тачстоуну, когда они стали пробираться сквозь толпу.

— Не совсем так, — ответил Тачстоун. — Залив всегда был полон, но корабли были больше, и везде работали склады. При этом было гораздо спокойней, и люди так не суетились.

Они стояли в конце дока, наблюдая за потоком людей и товаров, ощущая новые запахи города, запахи готовящейся пищи, дым очагов, курильниц, масла, мерзкий запах сточных вод.

— К тому же раньше было намного чище, — добавил Тачстоун. — Надо скорее найти гостиницу, чтобы устроиться на ночлег.

— Да, — согласилась Сабриэль и неохотно двинулась в толпу.

Насколько она могла почувствовать, здесь не было слуг Смерти, но среди этих людей мог быть кто-то, находящийся в связи со Смертью, и это для нее было еще отвратительней, чем запах сточных вод.

Пока Сабриэль, сморщив нос, разглядывала город, Тачстоун схватил за плечо пробегавшего парнишку. Они поговорили, серебряный пенни поменял хозяина, и парнишка скользнул в толпу. Тачстоун, оглянувшись, взял за руку Сабриэль, у которой на шее опять был меховой воротник, и кинулся за парнишкой.

Впервые после того, как была оживлена деревянная статуя, Сабриэль дотронулась до Тачстоуна. Ее удивило потрясение, которое она при этом испытала. Конечно, это прикосновение было неожиданным для нее, его рука оказалась крупнее, чем ей представлялось, и очень приятной на ощупь. Сабриэль быстро выдернула руку и старалась не отставать от Тачстоуна и от парнишки, который прокладывал путь сквозь толпу.

Они прошли по середине открытого рынка, вдоль улицы палаток, где торговали рыбой и домашней птицей. Рынок был уставлен ящиками с только что выловленной рыбой, еще не уснувшей, с незамутненными глазами. Торговцы выкрикивали цену, покупатели торговались. Корзинки, мешки и коробки переходили из рук в руки, освобождались, чтобы снова быть наполненными рыбой, омарами или устрицами. В руках мелькали монеты, а то и полные кошельки.

В другом конце рынка было поспокойней. На прилавках громоздились клетки с цыплятами, но здесь торговля шла не так бойко, и многие цыплята выглядели очень измученными.

Позади рынка шла широкая полоса пустой земли. Несомненно, землю специально очистили сначала огнем, потом мотыгой, лопатой и затем утрамбовали. Сабриэль удивилась, ног увидев акведук, протянувшийся неподалеку от выжженной земли, она все поняла. Население долины не входило в соглашение со Смертью, их часть города была защищена акведуком, и Смерть не могла пройти ни под бегущей водой, ни над ней.

Выжженная земля предупреждала, что должна появиться охрана. Так и случилось. Сабриэль увидела на фоне неба силуэты лучников, марширующих по акведуку. Много лучников было и у центральной арки, куда направился парнишка. В обе стороны

от главной арки шли арки поменьше, они поддерживали канал с водой, но главная арка была густо обсажена кустами терна, которые должны были препятствовать незаконному проникновению живых, в то время как бегущая вода не пускала Смерть.

Сабриэль потуже запахнула свою куртку, когда они проходили мимо охраны, но, получив серебряный пенни от Тачстоуна, стражники не обратили на них особого внимания. Охрана состояла из простых полицейских, ни на ком из них не было знаков Хартии.

За акведуком оказался сквер с фонтаном, от него хаотически разбегались улицы. Фонтан украшала статуя величественного человека в короне.

— Король Анстир Третий, — сказал Тачстоун, указывая на фонтан. — У него было странное чувство юмора. Приятно, что он все еще здесь.

— Куда мы идем? — спросила Сабриэль. Теперь, поняв, что горожане не связаны со Смертью, она почувствовала себя гораздо лучше.

— Парнишка сказал, что знает хорошую гостиницу, — ответил Тачстоун.

— «Три лимона», — сказал мальчик. — Лучший отель в городе, лорд и леди.

Издалека от залива раздался громкий низкий звук колокола, и парнишка, повернувшийся было чтобы уйти, остановился.

— Что это? — спросила Сабриэль. Мальчик смотрел на нее с открытым ртом. — Колокол?

— Закат солнца, — ответил мальчик. — Что-то рановато. Может быть, собираются облака.

— Когда звонит колокол, все должны войти в помещение? — спросила Сабриэль.

— Конечно! — фыркнул парнишка. — А то попадетесь…

— Понятно, — сказала Сабриэль. — Веди нас.

Удивительно, но «Три лимона» оказались очень милой гостиницей. Белое четырехэтажное здание смотрело на небольшой сквер, в котором росли три огромных лимонных дерева. Вся середина сквера была усыпана опавшими листьями и лимонами. Здесь есть магия Хартии, подумала Сабриэль, и, действительно, за деревьями она увидела Камень Хартии с древними заклинаниями. Сабриэль вдохнула аромат и порадовалась тому, что ее комната выходит на сквер.

Позади нее служанка наливала в ванну горячую воду. Сабриэль закрыла окно и обернулась, предвкушая удовольствие от купания.

— Вам еще что-нибудь нужно, мисс? — почти вежливо спросила служанка.

— Нет, спасибо, — ответила Сабриэль. Служанка закрыла за собой дверь, и Сабриэль, задвинув щеколду, стала снимать с себя просоленную одежду и белье, которые были на ней почти всю неделю морского путешествия. Обнаженная, она положила меч у края ванны так, чтобы его можно было легко схватить, и блаженно погрузилась в воду.

Через стену до нее донесся мужской голос, голос Тачстоуна, затем смех служанки. Сабриэль перестала намыливаться и стала прислушиваться, но услышала только мужской смех, а затем громкий всплеск, будто бы в ванну погрузилось два тела, а не одно.

После некоторого молчания снова послышались всплески, вздохи, смех. Это что, Тачстоун смеется? Затем раздалась серия коротких, резких стонов. Только женских. Сабриэль покраснела и сжала зубы, затем быстро погрузила голову в воду, чтобы ничего не слышать, и оставила на поверхности только нос и рот. Под водой было тихо, раздавались лишь звуки биения ее собственного сердца.