Сад смерти

Сандему Маргит

— Сколько вопросов! Его зовут Эрьян, он сильный, крепкий, очень спокойный, я полагаю, ему сейчас где-то восемнадцать-двадцать. Я давно его не видел.

Она не знала, радоваться ли ей этой новости или огорчаться. Ее отец, Вендель, всегда был для нее героем, человеком, с кем она могла мысленно поговорить, когда чувствовала себя одинокой, когда не знала, что делать. А такое случалось с ней часто. Сейчас она должна была делить его с другими. Это означало, что у него новая жена и сын, из-за которого он, возможно, забыл ее… Но нет, Даниэль и сказал,

что не забыл. И, разумеется, было приятно сознавать, что у тебя есть брат! Если бы она только смогла поговорить с ним! Но этого она, разумеется, не могла. Ее отец жил в стране на краю света, это говорил ей дедушка. Вендель лишился обеих ног и не мог прийти сам, говорил Даниэль. Какая трагедия! Бедный отец!

Кажется, Даниэль что-то говорил. Она прислушалась к его медленному и неуверенному юракскому.

— В твоих волосах отражается лунный свет, Шира, и они кажутся голубоватыми. Знаешь, сначала я подумал, что ты — сверхъестественное существо. Во всяком случае, ты ставила меня в тупик. Потом меня поразило, какой счастливой ты можешь иногда казаться, а иногда — как бы придавленной к земле какой-то непонятной болью. Но после того, как мы пришли в Таран-гай, ты переменилась. Ты… ты как будто светишься. Какой-то неизвестной силой. Ты не такая, как другие, Шира, это правда. Но ты гораздо лучше всех остальных.

— Спасибо, — мягко улыбнулась она.

Вдруг Даниэль застыл.

— Что случилось? — заботливо спросила девушка.

Он вздохнул.

— Не знаю. Но мне показалось, что…

И он замолчал.

— Ну же, говори, — тихо и нежно сказала она. — Я думаю, ты что-то почувствовал. Или кого-то.

— Да, — кивнул он, затаив дыхание. — Это звучит ужасно глупо, но мне показалось, что я слышал голос моей прабабки Виллему — и рядом. Но ведь она давно умерла!

Шира не выглядела удивленной.

— Я тоже это почувствовала. Как будто мы не одни. Как будто вокруг нас много людей.

— Да, — нервно засмеялся Даниэль. — Так глупо! Ведь вокруг нас только это плоскогорье. Вряд ли можно найти более уединенное место!

— Они заметили, что мы здесь, — улыбнулась Виллему.

— Да, — сказал Тенгель Добрый. — Они очень восприимчивы, эти двое.

— Настоящие потомки Людей Льда, — пробормотал мужчина, говоривший на таком древнем диалекте, что его едва можно было понять. Лицо его было таким отвратительным, что он все время прикрывал его руками, когда говорил.

Они стояли вокруг Ширы и своего потомка Даниэля, все Люди Льда, и проклятые, и избранные, все, кто стремился делать добро, хотя и не всем удавалось побороть злую силу внутри себя. Они знали, что в Шире и таран-гайцах тоже течет их кровь.

— Я не переношу Мило, — сказала Шира, внезапно содрогнувшись. — Знаю, что не должна ни о ком думать плохо, но я не выношу его.

— И я тоже, — признался Даниэль.

— Она не должна попасть в лапы к Мило, — сказал Тенгель Добрый.

— А Мара? — поинтересовалась Суль.

— От Мара ей не уйти, — ответил рассудительный Доминик.

— Да, правда, — сказал Тенгель Добрый. — Ах, бедная малышка. Она такая маленькая и хрупкая. Как она сможет все вынести?

— А мы не можем облегчить ей задачу? И им всем? — спросила Виллему.

— Я подумал о том же, — кивнул Тенгель. — И я думаю, мы можем это сделать. Поиск источников жизни — это скитания в лабиринтах разума и души. И для разума маленькой самоедки воспринять это будет сложно. Единственное, что мы можем сделать для девчушки, для нашего Даниэля и для всех остальных, это позаботиться о том, чтобы они пережили все как конкретное, очевидное земное путешествие. Ну, настолько земное, какое оно может быть сейчас.

— Даниэль, — сказала Шира и положила ладонь на его руку. — Я не знаю, что меня ожидает, но, пожалуйста, оставайся со мной. Не бросай меня.

— Я буду рядом с тобой, что бы ни произошло, — улыбнулся он ласково.

— Спасибо.

— Он не сможет, — пробормотал Никлас. — Он не сможет быть с ней до последнего, самого горького. Да и мы не сможем.

— Нет, — сказал Тенгель. — Но он все равно сможет быть ей опорой. Мы должны устроить все наилучшим образом, пока можем сопровождать ее.

— А что же старик? — спросил Тронд, подросток, которому так и не суждено было стать взрослым. — Он ведь уже пережил странные вещи.

— Да, — ответил Тенгель. — И он никогда не мог правильно понять, что же происходило. Давайте же сделаем реальностью для него то, что он пережил много лет тому назад! Пусть то, что кажется ему сном, станет в его памяти четким и ясным. Тогда ему будет легче с этим жить.

Женщина из незапамятных времен озабоченно спросила:

— А девочка справится?

— Мы не знаем. Все будет зависеть от нее, от того, насколько она достойна. От того, смог ли ее дед Ировар правильно ее воспитать.

— Бедняжка, — прошептала женщина, бросив на Ширу полный сочувствия взгляд. — Но мы тоже отдадим ей нашу надежду, хорошо?

— Весь род Людей Льда сделает это, — ответил Тенгель Добрый.

— А как же бедные, страдающие люди в Таран-гае? Это слишком большая ответственность — взваливать все это на такие хрупкие плечи!

Суль сказала решительно:

— Тогда мы должны сделать для нее все, что можем. Сделаем так, как решили. Пусть переживет все это, как будто на самом деле. Мы дадим им всем возможность заглянуть в невидимый мир. Тот, который на самом деле не предназначен для их глаз.

— Всем? — скептически переспросил Доминик.

— Нет, не всем, — ответил Тенгель. — Мы уберем Мило, как уже и говорили, а кроме него и этого Орина, который стоит за него горой. Даниэль и Ировар, конечно же, будут с ней. Да и Сармик производит впечатление порядочного человека. Его сын Вассар… Ладно, посмотрим. Но перед Маром, вассалом Шамы, мы бессильны.