Сад теней
Шрифт:
— Алисия? Ты больна? Что с тобой происходит?
Она посмотрела на меня так, словно привыкла к тому, что люди запросто входят к ней в комнату. Ее лицо не выразило удивления.
— Больна?
— Ты сегодня опять ничего не ела и совсем не играла с Кристофером. Ты часами лежишь на кровати прямо в одежде.
— Да, — ответила она. — Я больна. Она отвернулась, видимо желая, чтобы я ушла, но я решила узнать, что происходит.
— Что с тобой? Тебе плохо? Ты просыпаешься каждую ночь от боли?
— Да, мне плохо.
— Где тебе больно?
— В сердце. В душе, —
Я покачала головой и вновь посмотрела на нее.
— Я думаю, это будет продолжаться до тех пор, пока ты не уедешь из этого дома.
Ее губы задрожали, и она закрыла лицо руками.
— Плач ничему не поможет; тебе ничего не поможет, кроме того, о чем я сказала. Если ты захочешь уехать, я буду настаивать на том, чтобы Малькольм покончил с волокитой по поводу определения положенного тебе наследства. Честно говоря, так будет лучше для всех. Ты не можешь себе представить, до какого отчаяния это может довести тебя.
— О, Оливия, — сказала она, убрав руки от лица и смущаясь сильнее обычного, — ты такая умная, сильная. Разве ты не видишь, что происходит? Конечно, ты обо всем догадываешься.
Я посмотрела на нее, онемев на мгновение. Она закусила нижнюю губу и покачала головой, словно стараясь не наговорить лишнего.
— Что? Ответь мне.
— Ты знала. Ты всегда знала. Ты предчувствовала. Я видела это по выражению твоего лица, но боялась что-нибудь сказать тебе.
— Малькольм, — сказала я.
Я огляделась вокруг, осмотрела лебединую комнату, инстинктивно понимая, что все зло было в этой комнате, в этой великолепной кровати, этой сладострастной обстановке. Почему она осталась здесь после смерти Гарланда?
— Скажи мне, что произошло.
Она глубоко вздохнула и вытерла слезы со щек.
— Он приходил ко мне ночью и силой овладевал мной, — призналась она, говоря почти шепотом.
Я сжала ладони в кулак так сильно, что почти поцарапала кожу. Конечно, в глубине души я чувствовала, что она собирается сказать мне. Я пришла сюда и заставила ее рассказать об этом отчасти для того, чтобы наказать себя и отчасти для того, чтобы, заставив ее признаться, наказать ее.
То, что едва не произошло на озере, и чему всегда противодействовал Гарланд, свершилось после его смерти. Еще в тот день, когда я стояла рядом с Малькольмом и впервые увидела, как она выходит из машины вместе с Гарландом, я знала, что этого не миновать. Я почувствовала это по тому, как Малькольм посмотрел на нее тогда, и как он следил за ней, когда она передвигалась по дому, ее пышные каштановые волосы развевались вокруг шеи и плеч, ее глаза излучали энергию и свет.
— Почему ты не запирала дверь?
— Я запирала, но у него всегда был с собой ключ. У него всегда был ключ, хотя он и не пользовался им вплоть до смерти Гарланда. Я никогда не говорила тебе об этом, но еще задолго до смерти Гарланда Малькольм приходил сюда однажды ночью. Он знал, что я не закрываю дверь и жду Гарланда. Я услышала шаги и подумала, что это Гарланд, но подняв глаза, увидела Малькольма. Тогда я сделала вид, что сплю.
Он подошел к моей кровати и смотрел на меня довольно
— Но ты так и не рассказала об этом Гарланду?
— Нет, я боялась его реакции, и, как ты видишь, я была права. Все закончилось трагедией. О, Оливия, Оливия!
— Поэтому ты стала закрывать дверь, но в этот раз он вошел. Почему ты позволила ему это? Ведь Гарланд умер.
— Он стал угрожать мне, что причинит зло Кристоферу. Он знает как. Это будет сделать нетрудно, добавил он. Ему никто не сможет помешать. А временами он просто впадал в бешенство.
Я сидела рядом с ней, сердце бешено колотилось. Я вспомнила ту первую ночь, когда он пришел ко мне, каким грубым он был. У нее были все причины бояться за судьбу маленького сына. Малькольм не остановился бы ни перед каким насилием, если хотел добиться поставленной цели.
— И как давно он… он приходит к тебе?
— Это продолжается уже больше месяца.
— Больше месяца? — я и не подозревала, что это длится так долго.
Как она смогла держать это в секрете? Она села на кровати.
— Когда он впервые пришел ко мне, я решила, что это бред, ночной кошмар. Это было поздно ночью. Он незаметно вошел, я даже не услышала ничего, пока не почувствовала, что он в постели рядом со мной, совершенно голый. Он обнял меня и поцеловал меня в губы, прежде чем я смогла произнести хоть слово, закричать или позвать. Он сжимал меня так долго, что я чуть не задохнулась.
— А что потом? — спросила я.
— Он испугал меня, не потому что я боялась за свою жизнь, но, главным образом, потому что он был слишком груб в своих ласках и в словах.
— Что он говорил?
— Он не называл меня Алисией, когда ласкал мое тело и целовал мою грудь.
В это мгновение я чуть не задохнулась. Я прижала руки к груди и попыталась проглотить вставший там комок. В душе я догадывалась, что она скажет, и все же боялась этих слов.
— Почему же ты не пришла ко мне раньше?
— Я объяснила тебе, я боялась за Кристофера. Малькольм всегда добивается того, чего захочет, любым способом. Даже если ты попытаешься его остановить, он потом все равно отомстит тебе. Мне жаль, Оливия, что все так произошло. Я виновата перед тобой, мне следовало давно рассказать тебе обо всем, но я была так напугана. Если можешь, прости меня…
Я не могла обвинить ее в излишней неосторожности. Временами я сама боялась Малькольма.
Некоторое время мы сидели молча. Я пыталась осмыслить то, что произошло в этой комнате. Здесь по-прежнему витал дух матери Малькольма и терзал его. Ничем иным нельзя было объяснить его возвращение к Алисии после того ужасного, что случилось с его отцом. Я понимала, что Алисия чувствовала себя в полной безопасности, потому что не верила, что Малькольм решится на такое, ибо на нем лежала ответственность за смерть отца.