Сад теней

Эндрюс Вирджиния

— Убирайся!

— Я сказал тебе: я тоже горяч.

Совсем голый, он вошел в воду и направился к ней.

— Ты ведь не будешь кричать, — сказал он. — Мы не хотим, чтобы сюда пришли слуги.

— Ты — дьявол во плоти, Малькольм. — Она поплыла направо, и он направился за ней.

— Ты так красива, Алисия, — сказал он. — Так красива. Ты должна была стать моей женой, а не его.

Она не стала дожидаться, пока он догонит ее. Изо всех сил она гребла руками и била по воде. Он устремился за ней в погоню, но было поздно. Выбежав на берег, она обернулась к нему.

— Оставь меня в покое! — закричала она.

От этого оглушительного

крика он застыл в воде.

— Оставь меня в покое, Малькольм, отныне и навсегда, иначе я буду вынуждена рассказать Гарланду о том, как ты преследовал меня и пытался соблазнить.

О чем она говорила? Значит, уже не в первый раз Малькольм приставал к ней?

— Я пыталась не причинять ему боли рассказом о том, как ты приставал ко мне, надеясь сохранить мир в этой семье, но больше я не буду молчать! Я ненавижу и презираю тебя, Малькольм Фоксворт. Ты не стоишь и мизинца своего отца, даже мизинца, — завизжала она.

Выйдя из озера, она схватила одежду и полотенца, быстро завернулась в них и убежала в кусты, к счастью вдалеке от меня.

Я наблюдала за Малькольмом. Он смотрел перед собой какое-то время, а затем заговорил

— Моя мать этому не верила, — пробормотал он так, что мне было слышно. — Она быстро сбежала с каким-то человеком, который не стоил и ломаного гроша.

Затем он стал одеваться и оставил Алисию в покое. Она уже была одета и направилась домой. Я ничком упала на землю. Я была безутешна, одинока, обманута в который уже раз. Где была честность, искренность? Я обмякла и тихо стонала. Малькольм стремился использовать меня в своих целях и добился моего расположения, чтобы получить мои деньги. От этих планов он так и не отступился. Между нами не было и намека на любовь.

Одевшись, он направился к дому, постоянно оглядываясь, боясь испачкать дорогой костюм в зарослях шиповника. Он не переставал говорить сам с собой.

— Она дорого заплатит за нанесенное мне оскорбление, за этот день, — бормотал он. — Чертова маленькая распущенная потаскушка не может искренне любить такого старика, как мой отец. Он играет свою игру. А я буду играть свою игру более тонко.

Отныне, стоило Гарланду уехать из дома, как Малькольм начинал относиться к Алисии с отвращением, презрением, грубостью, граничившей с жестокостью. Временами мне очень хотелось ее защитить, отомстить Малькольму за ту сцену, которую я наблюдала на озере, но я так и не сделала этого.

Несмотря на то, что она отвергала Малькольма, я сердилась на нее за то, что она так красива и соблазнительна, я позволила разогреться огню страсти между ними — огню, который сжигал и уничтожал ее.

Гарланд был либо настолько ослеплен любовью, либо очень скептически воспринял признания Алисии о приставаниях Малькольма, но, на мой взгляд, он никогда не упрекал Малькольма ни в чем. С ним что-то происходило, словно он старился на глазах.

Они с Алисией по-прежнему горячо любили друг друга, но Гарланд стремительно угасал. Наедине он все чаще дремал. Исчез и его неутолимый аппетит. Когда они проводили вторую зиму в Фоксворт Холле, он сильно простудился и заболел воспалением легких. Все это время Алисия обращалась ко мне за помощью и советом, но я держалась отчужденно, холодно, совершенно безучастно. То, на что я так надеялась, начало сбываться. Задор и бившая через край молодость уступили место задумчивости и грусти. Она перестала навещать своих подруг и все больше времени проводила одна, терпеливо дожидаясь возвращения Гарланда

с работы или его пробуждения после полуденного сна. Она занималась с Кристофером, которому исполнилось два с половиной года. Она действительно много внимания уделяла детям. Именно она стала давать Малу уроки игры на фортепиано, к большому неудовольствию Малькольма. Как у Джоэля, так и у Мала обнаружились врожденные способности к музыке, но Малькольм считал, что музыканты — слабые существа, которые не умеют зарабатывать деньги. Я думала, что так Алисия хотела отомстить Малькольму, решив обучить мальчиков музыке. Я была не против, так как это лишь сильнее раздражало Малькольма.

Некоторое время я ощущала себя зрителем, наблюдавшим за происходившими вокруг перипетиями, получая от этого удовольствие, хотя это и не уменьшало числа моих напастей.

Я не осознавала, что мое удовлетворенное самолюбие открыло двери Фоксворт Холла, мою душу и мой ум дьявольским силам. Они притаились в тени и ждали лишь своего часа, чтобы выйти на сцену.

Не прошло и нескольких месяцев, как пробил их час, и дьявольские силы принесли с собой такие бедствия и напасти в холодные, пустые покои Фоксворт Холла, которых я не могла и представить себе.

ДНИ, ОКРАШЕННЫЕ В ЧЕРНЫЙ ЦВЕТ

Проходили месяцы, один за другим, одинаково безликие, наполненные напряженностью в отношениях Малькольма и Алисии. Его воинственность проявлялась в резких, порой язвительных замечаниях, и в том, как он игнорировал ее. Его многое раздражало, особенно, любовь маленького Мала к музыке. Однажды он вернулся домой рано и застал Мала за пианино, рядом сидела Алисия и объясняла мальчику гаммы. Я тамбуром вышивала свитер для Джоэля и восхищалась тем, как быстро и безошибочно Мал подбирал ноты. Без сомнения, с такими способностями он обещал вырасти, при правильном подходе разумеется, в настоящего музыканта.

Услышав звуки пианино, Малькольм быстро прошел в гостиную, в глазах его горела ярость. Я оторвалась от своего рукоделия, когда он прошагал мимо. Он с грохотом опустил крышку пианино и чуть не раздавил пальчики бедного Мала тяжелой крышкой. Наверное, он так хотел раз и навсегда покончить с обучением маленького Мала музыке. Алисия судорожно глотала воздух и обнимала Мала, в то же время они оба испуганно смотрели на возвышавшегося Малькольма снизу вверх.

— Разве я не запретил потакать этим музыкальным капризам?

— Малькольм, послушай, малыш действительно талантлив. Он — чудо. Посмотри, что он умеет делать в столь юном возрасте. Давай покажем ему, — умоляла малыша Алисия.

— Мне наплевать, что он умеет изображать на пианино. Разве это поможет ему разбираться в бизнесе? Сможет ли он пойти по моим стопам? Вы превращаете его в изнеженного слюнтяя. Дай ему слезть со стула, — приказал муж, но Алисия не отпускала малыша.

— Мал, слезай, — потребовал отец.

— Пожалуйста, не надо, Малькольм, — закричала им вслед Алисия.

— Позаботься о собственном отпрыске, — произнес он, выплевывая сквозь зубы слова, — а моих детей предоставь мне.

Алисия закрыла лицо руками и вновь устремила свой взор на меня. Джоэл подбежал к моему креслу и обхватил руками мою ногу.

— Как ты допускаешь подобное поведение мужа?

— Я не могу запретить ему воспитывать собственных детей.

— Но ты же мать, и ты имеешь право на собственное слово, разве не так?

— Ты пытаешься вбить клин между моим мужем и мною? — ответила я.