Сад теней
Шрифт:
— Вы можете заняться своими делами, — заметила она. — Я не против того, чтобы побыть с ними.
— Вам следует быть более осторожной на этой стадии беременности, — сказала я ей и подумала, что Малькольм наверняка обрадуется, узнав, что у нее произошел выкидыш.
Эта мысль застряла у меня в голове, цепляясь к моим мыслям, словно репейник к платью. Я никак не могла от нее отделаться, а чем яснее я представляла себе ее выкидыш, тем более счастливой я себя ощущала. Я не могла не опасаться ее будущего ребенка, но по другим причинам, нежели Малькольм. У меня не было его жадности
Я представила себе, как она спускается по винтовой лестнице, оступается и кубарем скатывается вниз по ступенькам, что в результате приводит к немедленному выкидышу. Она была слишком доверчива, чтобы увидеть все эти картины в моем взгляде, когда я смотрела на нее.
С утра до вечера, где бы мы ни встретились с ней, она старалась задать мне вопросы — о Фоксворт Холле, о детях, о слугах и о Малькольме.
— Каков он на самом деле? — допытывалась она. — Гарланд ведь мог приукрасить его.
— Вам лучше попытаться узнать самой, — ответила я. — Никогда не спрашивайте у жены, каков ее муж, вы все равно не получите честного ответа.
— О, как вы правы, — ответила она.
Казалось, мне так и не удастся ничем расстроить ее.
— Вы мудры, Оливия. Я так счастлива, что обрела вас здесь.
Я уставилась на нее. Она действительно так считала, эта глупая девчонка. Неужели она ничего не подозревала? Или ей нравилось, что с ней обращались, как с ребенком?
Я ожидала, что с течением времени чувства Гарланда и Алисии остынут, что некоторое уныние Фоксворт Холла передастся и ей, а позднее, когда наступит девятый месяц беременности, она станет неповоротливой, мрачной, раздражительной. Но этого не произошло. Наши обеды проходили так же весело, как и в день приезда Гарланда и Алисии.
Всякий вечер Алисия настаивала, чтобы Гарланд подробно описал ей свой рабочий день в офисе.
— Не надо считать, что мне это скучно, это твоя работа, а все, что касается тебя, затрагивает и меня.
Какая шустрая, решила я. Она никогда не поймет всех нюансов бизнеса.
— Например, сегодня я изучал перспективность инвестиций Малькольма в два отеля в Чикаго. Он собирается поставлять продукты бизнесменам, сделав ставки более привлекательными для них.
— Как это называется, Малькольм?
—Что?
— Особые ставки?
Коммерческие ставки, — сухо ответил он.
— Господи, ну, конечно. Как глупо, что я задаю этот вопрос. Это такая прекрасная идея.
Прекрасная? — подумала я. Я ждала, что Малькольм взорвется, но его терпимость росла день ото дня. Несколько раз я намеревалась рассказать ему о своих видениях, связанных с выкидышем Алисии. Я хотела увидеть, как его обрадует такая перспектива, но чем ближе был этот момент, тем острее я чувствовала, что Алисия слишком активна и необузданна для женщины на девятом месяце беременности.
— Она бегает
— Это не твое дело, — ответил муж, когда я рассказала ему о своих опасениях, а сам быстро вышел из комнаты, прежде чем я смогла что-либо ответить.
Вероятно, он не мог, или не хотел даже допустить этого, он был так очарован ее невинными прелестями, что упускал из вида собственные интересы.
Однажды, на последних неделях девятого месяца беременности Алисия стала расспрашивать меня о чердаке.
— О, это довольно интересное место, — сказала я, принимаясь описывать его, а затем сделала паузу. — Но, в самом деле, тебе лучше самой все увидеть, — прибавила я.
Тотчас я представила себе, как она поднимается по шатким узким ступенькам лестницы, затем пробирается по огромному чердаку, то и дело натыкаясь на разбросанные вещи, о которые можно зацепиться.
— Мне так хотелось пройти через эти двойные двери и подняться вверх по лестнице.
— О, есть и еще один путь наверх. Секретный путь.
— Неужели? — Она была заинтригована. — Где?
— Он начинается у дверей чулана, примыкающего к комнате в конце северного крыла.
— О, боже мой, вход в чулан. Вы не хотите пойти со мной?
— Нет, я уже была там, — ответила я. — Я покажу вам дорогу, а там вы сможете позабавиться среди старинных вещей.
— О, я умираю от нетерпения. Пойдемте быстрее, — попросила Алисия, и я повела ее через северное крыло в самую дальнюю комнату.
Она привела ее в восторг.
— Это похоже на убежище. Да.
— Этот дом такой увлекательный, такой таинственный. Я должна расспросить Гарланда об этой комнате.
— Будь любезна, — попросила я. — А затем ты передашь мне его рассказ. Я показала ей дверь в чулан.
— Будь осторожна, — попросила я, когда она оглянулась на меня. — Над первой ступенькой есть шнур. Дерни за него, и на лестнице загорится свет.
Она дернула за шнур, но лампочка не загорелась. Я еще раньше ее вывернула.
— Должно быть, перегорела, — сказала я. — Забудь об этом.
— Ничего, пустяки. Мне все отлично видно.
— И помни, что я просила тебя не подниматься наверх.
— Не будь, пожалуйста, старой ворчуньей, Оливия. Это пустяки.
— Ну, иди. Я буду читать внизу, в передней гостиной.
Она стала подниматься, а я закрыла за ней дверь. Я услышала прерывистое дыхание и смех. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Мрак, темнота, эти скрипучие ступеньки и половицы — все это было так опасно для женщины, которая собиралась рожать. Какая доверчивая дурочка, подумала я и отвернулась. Что бы с ней ни случилось, я буду далеко и не смогу ей помочь. Я ее предупреждала, и меня не за что винить.