Шрифт:
Джеймс Боллард
Сад времени
Ближе к вечеру, когда обширная тень виллы Палладин (Палладин -- защита, опора, оплот, щит...) заполнила террасу, каунт Аксель (Каунт (англ.) -- граф неанглийского происхождения) покинул библиотеку и по широким ступеням лестницы в стиле рококо спустился к цветам времени. Высокая величественная фигура в черном бархатном камзоле; борода делает его похожим на Георга Пятого, под ней блестит зо?лотая заколка для галстука, рука в белой пер?чатке крепко сжимает трость,-- он созерцал прелест?ные кристальные цветы без всяких эмоций, вслу?шиваясь невольно в звучание клавикордов. Его же?на играла в музыкальной комнате рондо Моцар?та, и эхо мелодии вибрировало в полупрозрач?ных лепестках.
Сад начинался
Как обычно, перед началом вечерней прогулки Каунт Аксель какое-то время вглядывался в прост?ранство у линии горизонта, где приподнятый край равнины был ярко освещен исчезающим солнцем, словно отдаленная театральная сцена. Под звуки грациозно перезванивающей мелодии Моцарта, вы?плывавшей из-под нежных рук его жены, Аксель смотрел, как из-за горизонта медленно выдвигаются вперед передовые части огромной армии. На пер?вый взгляд казалось, что длинные ряды шли упорядоченным строем, но при внимательномрассмотрении армия, подобно неясным деталям пей?зажей Гойи, распадалась на отдельных людей, и становилось ясно, что это просто сброд. Там были и мужчины, и женщины, кое-где попадались солда?ты в оборванных мундирах. Все это скопище выдавливалось из-за горизонта на равнину сплошным, неудержимым валом. Некоторые, с грубыми хомута?ми на шеях, волокли за собой тяжелые грузы, другие надрывно толкали громоздкие деревянные повозки - их руки перекрещивались на спицах медленно ворочающихся колес, иные тащились сами посебе, но все равно неудержимо двигались в одном направлении, и согнутые их спины были освеще?ны заходящим солнцем.
Наступающая масса находилась почти на гра?нице видимости, однако Аксель, глядевший невозмути?мо, но зорко, отметил, что она заметно прибли?зилась. Авангард этих несметных полчищ просматри?вался уже ниже горизонта. Под конец, когда днев?ной свет начал исчезать, передняя кромка сплош?ного людского моря достигла гребня первого вала ниже линии горизонта. Аксель сошел с террасы и оказался среди цветов времени.
Цветы достигали высоты около шести футов, их стройные, как бы отлитые из стекла стебли венчались дюжиной листьев, некогда прозрачные мутовки застыли, пронизанные окаменевшими про?жилками.
На верхушке каждого стебля распускался цветок времени, размером с хрустальный бокал. Непроз?рачные внешние лепестки заключали в себе кри?сталлическую сердцевину цветка. Бриллиантовое свер?кание цветов играло тысячами оттенков, кристаллы, казалось, впитали в себя из воздуха свет и жи?вую подвижность. Когда вечерний ветерок слегка раскачивал цветы, их стебли вспыхивали, как огненные дротики.
На многих стеблях цветов уже не было, но Аксель внимательно осмотрел все, отмечая среди них подающие надежду на появление новых бутонов. Подконец он выбрал большой цветок, растущий близ стены, и, сняв перчатку, сорвал его сильными паль?цами.
Пока он возвращался на террасу, цветок в его ладони начал искриться и таять -- свет, заточенный в сердцевине, вырывался на свободу. Постепенно кристалл растворился, только внешние лепестки оста?лись нетронутыми, и воздух вокруг Акселя стал ярким и живительным, заряженным быстрыми лучи?ками, которые вспыхивали и уносились прочь, пронзая предзакатную мглу. Странная перемена мгновенно преобразила вечер, неуловимо изменив структуру пространства-времени. Темный налет веков сошел с портика здания, и портик сиял необы?чайной белизной, как будто его кто-то внезапно вспомнил во сне. Подняв голову, Аксель снова пристально вглядывался в пространство за стеной. Только самая дальняя кромка пустоши была за?лита солнцем, а огромные полчища, которые перед этим прошли почти четверть пути через равнину, теперь отступили за горизонт, все скопище было внезапно отброшено назад во времени, и казалось, что это уже навсегда.
Цветок в руке Акселя сжался до размеров стеклян?ного наперстка, лепестки его судорожно корчились и съеживались вокруг исчезающего ядра. Слабые искор?ки мерцали и угасали в сердцевине. Аксель чувст?вовал, что цветок тает в его руке, как ледя?ная капелька росы.
Сумерки опустились на здание, длинными тенями протянулись через равнину. Горизонт слился с небом. Клавикорды молчали, и цветы времени, не вибрируя больше в такт музыке, стояли неподвижным, окаменелым лесом.
Несколько минут Аксель смотрел на них, пе?ресчитывая оставшиеся цветы, потом обернулся и приветствовал жену, шедшую к нему по террасе. Ее парчовое вечернее платье шелестело по украшен?ным орнаментом плитам.
"Прекрасный вечер, Аксель". Она произнесла это с чувством, как будто благодарила мужа за обширную замысловатую тень на газонах и за чудесную вечернюю свежесть. Ее тонкое лицо было спокойно, ее волосы, зачесанные назад и перехва?ченные ювелирной работы заколкой, были тронуты се?ребром. Она носила платья с глубоким декольте, открывавшим длинную, стройную шею и высокий подбородок. Аксель глядел на нее с влюбленной гордостью. Он подал ей руку, и они вместе спусти?лись по ступеням в сад.
"Один из самых длинных вечеров за лето", со?гласился Аксель и добавил: "Я сорвал отличный цветок, дорогая моя, настоящее сокровище. Если нам повезет, его хватит на несколько дней". Он не?вольно нахмурился и бросил взгляд на стену. "Каж?дый раз они все ближе и ближе".
Жена ободряюще улыбнулась и крепче сжала его руку.
Оба они знали, что сад времени умирает.
Спустя три вечера, как он примерно и рас?считывал (хотя все же раньше срока, на который он в тайне надеялся), каунт Аксель сорвал еще один цветок в саду времени.
Перед этим, как всегда, он смотрел через стену и видел, что приближающиеся орды заполнили дальнюю половину равнины, разлившись от горизонта сплош?ной монолитной массой. Ему показалось даже, что он слышит низкие отрывистые звуки голосов, долетающих сквозь пустое пространство, зловещий, мрачный ропот, перемежающийся воплями и угро?жающими криками, но он быстро внушил себе, что все это лишь плод разыгравшегося воображе?ния. К счастью, его жена сидела за клавикор?дами, и богатый контрапунктами узор баховской фуги легкими каскадами проносился над террасой, заглу?шая все другие звуки.
Равнина между домом и горизонтом была поделе?на на четыре огромных вала, гребень каждого из них был ясно видим в косых лучах солнца. Аксель в свое время дал себе обещание никогда их не пересчитывать, но число было слишком мало, чтобы остаться неведомым, особенно когда оно столь очевидно отмечало продвижение наступающей армии.
В этот вечер передовые ряды прошли первый гребень и были уже достаточно близко ко второму. Основная масса этого исполинского скопища поджи?мала сзади, скрывая под собою гребень, а еще более гигантские полчища возникали из-за горизонта. Обве?дя глазами пространство, Аксель смог нагляд?но убедиться в несметной численности армии. То, что он поначалу принял за основную силу, было на самом деле небольшим авангардом, одним легионом из тьмы подобных ему, пересекающих равнину. Настоящая армия еще даже не появилась, но Аксель, оценив площадь, покрытую людским морем, решил, что когда она наконец займет равнину, то покроет каждый квадратный фут поверхности.