Садисты, лихие девяностые
Шрифт:
Вот так после митингов и пламенных речей избежал наказания подлый убийца. Его выпустили в зале суда, а человек, которого долго потом вспоминали добрым словом, погиб. Осиротела молодая женщина с ребёнком, отец и мать убиенного остались без любимого сына. По окончании процесса уставшие от тягостного зрелища люди задумчиво и безмолвно покидали зал. И только потом на кухнях за «рюмкой чая» по сложившейся советской традиции возмущались они, осуждая случившуюся жуткую несправедливость. Открыто возражать власти не посмел никто. Так уж мы были тогда воспитаны. К сожалению, а может быть и к счастью для нас. Трудно сказать, что лучше: бунт или гробовое молчание?
А жена Саши после похорон мужа часто приходила туда, где он работал. И все – от рядового до директора – помогали ей и её маленькой дочери-сиротке – кто чем мог. Милосердие – оно у нас в крови.
6.
Так прошёл первый сезон. На следующий год весной выяснилось, что рубль за зиму сильно обесценился, и большая часть денег, собранных на бурение водяной скважины, пропала по недосмотру председателя. Возмущению садоводов не было предела. Ведь первый закон инфляции в те годы знал любой и каждый: денег у тебя не должно быть в принципе! Получил копеечку – тут же вложи её в любой ходовой товар. Например, в «жидкую валюту» – в водку, которой тогда напрямую расплачивались за что угодно. В крайнем случае – хоть контейнер с зубными щётками купи! Потом продашь, и не пропадут твои денежки.
Кстати, многие дельцы, которых презрительно называли «купи-продай», так и делали. Товар лежал на складе, постепенно увеличиваясь в цене, и использовался в качестве своеобразной валюты, время от времени переходя от одного хозяина к другому. Бартер поначалу правил бал в России – натуральный обмен! Потом появились баксы-доллары, и жизнь торгашей потихоньку наладилась. Найти выход из любого затруднительного положения – это про нас. Голь на выдумку хитра!
Председатель на голубом глазу доказывал, что «он не знал», и слабо отбивался от наседавших на него женщин. К нему трудно было придраться, но все понимали, что этот деляга неплохо нажился на трудовых копейках, которые садоводы со скрипом выкраивали из своих мизерных зарплат. Из тех самых, которые работодатель задерживал на полгода и более. Судиться с негодяем было бесполезно. Какой уж тут может быть суд? Выбрали нового главу садового кооператива, но история повторилась с пугающим единообразием. Собранные деньги, будто по мановению волшебной палочки, исчезали в карманах проходимцев. Третьему председателю пришлось убеждать каждого лично, что он сделает всё возможное, чтобы вода пришла, наконец, на иссушенные участки отчаявшихся садоводов. Не знаю как, но ему поверили. И только на третий год дело, наконец, сдвинулось с мёртвой точки…
Время летело быстро. Жизнь на «Поле чудес» вошла, наконец, в свою широкую накатанную колею. Постепенно люди привыкли к переполненным электричкам, к каторжному труду на неблагодарной «тяжёлой» земле, к набегам огородных воров, многие из которых обитали здесь же в брошенных сараях и домушках. Глухих заборов не было, и до прихода первого поезда «душманы» собирали свою скорбную дань с тем, чтобы, не откладывая в долгий ящик, продать наворованное на городском рынке. К вечеру возвращались «домой» навеселе и с запасом спиртного. Их били иногда, а женщин, потерявших стыд, с криками и улюлюканьем выпускали на дорогу – в чём мать родила. Это помогало, но ненадолго. Появлялись новые любители лёгкой наживы, и всё повторялось сызнова...
Зимой приходили «металлисты». Медь, силумин, алюминий принимали на каждом углу, и «прикрыть» сей супервыгодный бизнес было некому. Видимо, «крыша» у гнусных барыг, скупавших металл, была превосходная: порою бандитская, но чаще – от властных структур. Добавлю, что родной городок Володи находился на стыке трёх областей, и цветмет сюда привозили ещё и от соседей, у которых сдать ворованное было труднее.
Каждую весну то здесь, то там обнаруживалась пропажа алюминиевых проводов со столбов подводящих линий. Приходилось за свой счёт восстанавливать электроснабжение, без которого не работали насосы, не текла вода по трубам, а на участках вступала в свои права засуха – этакая вредная старуха с клюкой. В некоторых обществах наловчились ближе к зиме снимать свой драгоценный цветмет, сматывать его в бухты и увозить в город. Но на «поле чудес» совершить подобную операцию было затруднительно по причине большой протяжённости линий. И оставалось нашим «садистам» только одно: надеяться на бога милосердного, на то, что рано или поздно отольются бандюгам-«металлистам» слёзы обиженных ими женщин и детей.
Не только зимой, но зачастую и летом творили враги рода человеческого своё чёрное дело. Взламывали домушки, искали там алюминиевую посуду: миски, ложки, котелки, лопаты из нержавейки и титана. Брали также инструмент, хорошую одежду, ценную утварь. Этим обычные воры отличались от цыган, которые тащили всё подряд. Кому, например, придёт в голову украсть мешок сухарей или старый голубиный помёт?
В соседнем садовом обществе, где люди были побогаче, один мужичок привёз на участок водяной бак из нержавейки – новый, практически вечный. Несколько раз наведывались к нему «металлисты», да всё как-то неудачно. И тогда, чтобы предотвратить неизбежное, хозяин собственноручно разрезал автогеном своё сокровище и сдал его в пункт приёма. Другой умелец решил обнести сад изгородью. А для прочности оплёл творение рук своих толстой алюминиевой проволокой. О том, откуда к нему попал сей дефицитный материал, история умалчивает, но всего за одну только ночь безмерно обожаемый «душманами» цветмет был демонтирован и отбыл в неизвестном направлении – вместе с забором…
7.
…В тот день Володя, уезжая вечером в город, заботливо прополол и подрыхлил лук. Урожай в этом году был отменный. Супруга Лена уже прикидывала, сколько денег они сэкономят на покупке продуктов, но не тут-то было! Когда на следующее утро трудолюбивые дачники снова прибыли на свой участок, то ужаснулись тому, что увидели: луковые грядки были вытоптаны и пусты. Следы от воровской тележки вели к железнодорожной платформе, а поезд, на котором огородные воры, как правило, вывозили добычу, ушёл совсем недавно.
Это был шок. Нет, не лук украли у добропорядочных супругов злодеи! Они похитили надежду на светлое будущее, сделали бессмысленным нелёгкий самоотверженный труд на этой земле. Нет, не грядки «обчистили» жалкие неопохмелённые «душманы»! Они души человеческие истоптали своими погаными грязными сапожищами. Разрушили самое главное – веру в справедливость. Ни Володя, ни Лена не знали, как после этого бесцеремонного и, главное, безнаказанного вторжения можно будет сказать детям, что мир – не без добрых людей?..
Владимир вспомнил, с каким желанием ребята перебирали весной семена, как сажали их в тёплую майскую землю, как радовались первым всходам… И ему вдруг стало невыносимо грустно и больно от жалости к себе, к супруге, к своим неоперившимся пока ещё наследникам, которые усвоили сегодня весьма наглядный урок бессердечия. И от кого? От человекоподобной мрази, которая совершила подлость, а теперь будет ходить где-то рядом и радоваться своему мнимому превосходству!..
В милицию идти было бесполезно. Ходили уже, видели. Там перед безвестным посетителем человек в погонах, как правило, делал «морду кирпичом» и вежливо объяснял, что в УК РФ прописана определённая сумма, сверх которой воровать нельзя: «Украл больше – посадят. Украл меньше – отпустят. Закон – есть закон!»
И куда крестьянину податься? Труженикам с «поля чудес», по сути, предлагали самим ловить «душманов» и сдавать их в милицию. Мартышкин труд! Ведь после суда этих паразитов всё равно отпустят на свободу, поскольку крадут они понемногу. Им главное – чтобы на бутылку хватило.
«И оштрафовать их тоже не получится, – объясняли садоводам в адвокатской конторе, – они ведь нигде не работают! Почему? Безработица в стране, не знали?»
Знать-то знали, только никак не могли понять честные труженики, с какой такой радости родное государство не хочет разбираться с мелкими огородными воришками?!