Садовник из Очакова
Шрифт:
Над головой, за освещенным окном, зазвучали шумы жизни. Бутылка донышком ударилась о столешницу, потом полилась жидкость.
«Самое время», – подумал Игорь.
Вскочил, сам удивившись бодрости своих движений. Вытащил из сумки рубли и рассовал по карманам галифе. Оставив пустую сумку под окном, прокрался к углу дома, зашел на порог и потянул осторожно входную дверь на себя. Казалось, она сейчас распахнется, но когда в возникший проем уже можно было засунуть ладонь, дверь стопорнулась, словно дальше ее не пускала цепочка или крючок. Игорь быстро просунул руку в темноту и сразу наткнулся на длинный дверной крюк. Поднял его, высвободив из вбитой в дверь петли, распахнул дверь, шагнул внутрь и тут же услышал приближающиеся торопливые шаги. Обернулся, прикрыл за собой двери. В передней загорелась слабая лампочка под потолком. Свет, упавший внезапно вниз, на мгновение ослепил Игоря. Напротив, в двух метрах от него, стоял с застывшим недобрым выражением лица Фима. В правой руке – пустой граненый стакан, а изо рта – невидимое, интенсивное тепло только что выпитой водки. Пальцы левой руки застыли враскорячку, словно он только что собирался взять что-то в руку. Наверно, закуску. Взгляд его вдруг ожил и остановился на расстегнутой кобуре Игоря.
– Я поговорить хотел, – произнес Игорь сдавленно.
– За што? – спросил Фима.
– Что «за што»?
– За што поговорить хотел? За Саньку, которого убил?
– Нет, – Игорь отрицательно мотнул головой.
Медлительность Фимы помогла Игорю собраться с мыслями.
– За Вальку… У меня с ней ничего… Я ей помогаю… Ты ее не трогай!..
– Помогаешь?! – повторил Фима так, будто бы не понимал смысла этого слова.
– Она очень больная, я ей лекарства доставал…
– Мент лекарства достает?! – Глаза Фимы по-пьяному округлились. Он оглянулся по сторонам, приподняв правую руку с пустым стаканом. Остановил взгляд на стуле в углу, сделал шаг и опустил стакан на обитое протертой коричневой тканью сиденье.
– Я – не мент, – как можно убедительнее попробовал произнести Игорь.
Фима скривил губы, провел пьяным взглядом по Игорю. Их глаза снова встретились.
– А если не мент, то, значит, можешь с вором выпить?! – спросил.
Губы Фимы расползлись в странной, не контролируемой улыбке.
– Могу, – Игорь кивнул. – Заодно и поговорим.
Фима протянул руку за спину и потянул вторую дверь на себя, распахивая ее перед Игорем. Сам сделал шаг в сторону.
– Пра-ашу зайти! – голос Фимы прозвучал издевательски, но Игорь, хоть и напрягся, прошел более или менее спокойным шагом мимо хозяина, тут же учуяв носом запах спирта из его рта.
За спиной Игоря звякнул железный крючок, закрывший изнутри входную дверь. Нетвердые шаги Фимы догоняли Игоря, и он ускорил шаг. Остановился только у окошка в гостиной. Осмотрел комнату, стоя спиной к окну: овальный стол с полупустой поллитровкой, тарелка с солеными огурцами и на развернутой газете покромсанный черный хлеб, рядом – фаянсовая солонка. У стены напротив – дубовый буфет с гранеными стеклянными вставками в деревянных дверцах. Фима как раз открыл на глазах Игоря одну дверцу и взял оттуда стаканы. Подошел к столу, один поставил со стороны Игоря, второй – по другую сторону стола. Придвинул стул так, чтобы усесться между буфетом и гостем. Вылил всю водку из бутылки в свой стакан.
– О! – сказал наигранно удивленно. – Не хватило! Придется новую открывать!
Поднялся и вышел из гостиной.
Игорь воспользовался его отсутствием и внимательно еще раз осмотрел комнату. Его взгляд остановился на самодельной детской игрушке – машинке, сделанной из разрезанных жестяных консервных банок. Машинка стояла в углу справа от буфета, словно ее там забыл какой-то ребенок.
Фима вернулся с новой поллитровкой в руке. Она была уже открыта. Наполнил стакан Игоря, потом вернулся на свою сторону стола и уселся на стул.
– Присаживайтесь, уважаемый! – произнес он, прищуренно глядя на Игоря.
Игорь присел.
– Так что, за знакомство? – спросил Фима.
– Давай сначала поговорим, – Игорь заговорил мягким, доброжелательным голосом.
– Опять про Вальку?
– Ага, – кивнул Игорь. – Ты ее убить пообещал… Она теперь боится…
– Я? Убить? Да ты што! – театрально всплеснул руками Фима. – Ну, может, вырвалось отсюда, – он ткнул указательным пальцем в свой рот. – Сгоряча. Могло такое быть, но это так… Это от отчаяния!
– Так что, ты ее не будешь трогать?
– Не буду трогать? Не, я такого не говорил! Трогать, суку, буду!..
– Послушай, ты меня здесь видишь в последний раз. Обещаю, – снова заговорил Игорь, стараясь звучать жестко и не враждебно одновременно. – Ты пообещаешь, что не будешь ее трогать, а я пообещаю, что ты меня больше не увидишь! Идет?!
Фима задумался. На его лице замерла немного озадаченная, ничего более не выражающая улыбка.
– Не, я че-то не пойму, – после паузы покачал головой он. – Надо выпить! Давай. – Он поднял свой стакан. – За знакомство!
Они выпили одновременно. Фима одним глотком, Игорь – тремя. Во рту у Игоря горел пожар, и у этого пожара был страшно неприятный вкус.
– Заешь! – Фима кивнул на хлеб. – Думал, шо я буду казенкой угощать?!
Игорь зажевал самогон хлебом, потом закусил соленым огурцом. Пожар был потушен, но неприятный вкус задержался на языке.
– А че ты мне еще можешь предложить, шоб я ее не трогал? – Фима положил руки на стол и наклонился вперед, подставив тыльные стороны сложенных ладоней себе под острый подбородок.
– Еще? – переспросил Игорь. – Деньги могу дать.
– Сколько?
Игорь быстро прикинул, сколько сторублевок у него сейчас лежит в карманах.
– Десять тысяч!
Фима дернулся от неожиданности.
– На понт? – спросил он враждебно.
Игорь молча достал из левого кармана непочатую банковскую упаковку. Положил на столешницу.
– О как! – вырвалось удивленно у Фимы. Он поднялся, подошел к Игорю, наклонился лицом к пачке, осмотрел, чуть ли не обнюхал ее, однако руками не коснулся. После этого взял бутылку со стола. Долил из нее самогон в стакан Игоря. – Опять закончилась! – усмехнулся. – Надо новую!
Опять вышел. Вернулся с полной. Налил себе в стакан, уселся на стул.
– Похоже, мы с тобой договоримся, – сказал и оскалился, показывая свои неровные передние зубы. – Пьем!
Они выпили еще по стакану. Огонь, пролившийся в горло Игоря, в этот раз дошел до ног. Игорю стало теплее, и он перестал ощущать влажность своей одежды.
– Ладно, – зажевав хлебом самогон, заговорил снова Фима. – Даю тебе честное воровское слово, что не трону эту суку! Доволен?
Игорь кивнул. Его неустойчивый из-за выпитого взгляд снова упал на машинку, сварганенную из жестянок.