Сафари под Килиманджаро
Шрифт:
— Я поехал за ней в Кувейт, — рассказывал он. — Мы были приглашены к лорду Бэту на коктейль, кроме того, у нас было множество других приглашений от почтенных людей. Я накупил ей туалетов… Ах, Джо, как ей все это шло, как она была хороша в них! А потом…
Чарли замолчал и уставился грустным взглядом на увядший цветок муската, стоящий на окне.
— А потом?
— Я ликвидировал все свои торговые дела. Развелся с Куки, конечно, ей было очень неприятно, но я ей дал денег, и она быстро утешилась. Я купил кольца… А перед отъездом Юлия мне сказала, что она не хочет со мной ехать.
— Но почему?
— Если женщина не хочет, причины уже не имеют значения.
Я попытался сменить тему. Заговорил о предстоящей чехословацкой экспедиции, но Чарли отсутствующе качал головой и нежно сжимал ручку клетчатого чемодана.
— Слушай, скажи мне, пожалуйста, что у тебя там? — спросил я с интересом.
Чарли долго смущался и не хотел открыть своей тайны. В конце концов он признался, что там подарок, который он купил Юлии перед самым отъездом в свадебное путешествие.
— Джо, если бы ты видел, какое там прекрасное белье и парижский пеньюар! Последний крик моды! А сколько я за это денег отвалил, об этом даже и говорить нечего.
— Но почему ты не оставил это в Африке?
Чарли не ответил, а я, наконец, понял — из любви и нежности к Юлии он возит за собой этот чемодан в своем кругосветном путешествии.
Вечером Чарли немного выпил и храбро сказал мне:
— Джо, я совершил только четверть своего путешествия. Ты прав, нечего мне таскать за собой этот чемодан. Отправь его, пожалуйста, к моему брату в Найроби.
Но через несколько дней, когда он уезжал из Чехословакии, вместе с Ромео на борту самолета находился и его огромный клетчатый чемодан…
Чудодейственные таблетки
Когда я впервые приехал в Африку, Том Манн — мой торговый партнер, сразу же начал меня инструктировать. — Ты должен выучить язык суахили. Это непременное условие. Без этого здесь невозможно существовать и что-либо предпринимать. Ты должен знать, о чем говорят твои африканские помощники в лагере, ты должен уметь с ними разговаривать… Иначе у тебя ничего не выйдет, и ты быстро разоришься. Они будут тебя обманывать, не будут слушаться и не будут уважать…
А вы знаете, что в Африке найти общий язык с местными жителями — это далеко не простая вещь. Каждое племя имеет свой собственный язык, а вы ведь не можете выучить сотни языков. Вот почему суахили постепенно превратился в деловой язык Восточной Африки.
К счастью, появился суахили-английский словарь, и я начал с его помощью учить первые слова на суахили. Например, вода, чай, еда, голод, жажда… Это была каторжная работа, потому что английское выражение я должен был тут же отыскивать в нашем словаре. Но зато таким путем я учил сразу два языка. Когда у меня накопился небольшой запас основных слов, я стал из них составлять предложения для разговора.
Мои первые фразы выглядели примерно так: «Сколько у тебя жен, господин?», «Все ли твои жены красивы?», «Сколько у тебя молодых жен?» и тому подобное. Потом я начал учить слова, которые мне были нужны для охоты: «Медленно!», «Быстро!», «Быстрее!», «Подними ящик!», «Опусти ящик!» И, конечно, особенно хорошо я должен был научиться считать. Перед выдачей зарплаты в лагере всегда царило особое настроение. Нервничали африканцы, нельзя сказать, чтобы и мы были спокойны. Африканцы — это очень своеобразный народ. Они любят веселиться, праздно проводить время, вести длинные беседы между собой. На мой взгляд, наибольшие перспективы в современном африканском обществе имеют, прежде всего, женщины. Но это уже особый вопрос… В общем, если вы хотите, чтобы в лагере складывались хорошие отношения с африканскими помощниками, то вам не следует платить им все деньги сразу. Если выдать все деньги сразу, то они с величайшей радостью их тут же потратят, накупят всяких вещей и несколько дней не будут появляться на работе. А потом придут и с милой улыбкой скажут: «Бвана, мы будем работать, только дай нам поесть…» Согласитесь, что в таких условиях не могло быть и речи об организации работы и выполнении намеченного мною плана. И много трудностей мне пришлось преодолеть, пока я не дошел до всего сам и не научился разгадывать их маневры, с помощью которых они, порой, пытались меня провести.
Именно поэтому я так боялся дня зарплаты. Мне вспоминается одна история.
Нам предстояла охота на носорогов. Я вышел из палатки и увидел, что лагерь словно вымер. Что могло произойти? Я направился в ту часть лагеря, где находились палатки африканцев, и громко крикнул:
— Подъем! Отправляемся за носорогами!
Начинало светать, а нам нужно было ловить носорогов именно тогда, когда они возвращаются с ночного пастбища.
— Поторапливайтесь, — крикнул я нетерпеливо. — Уже давно пора быть на ногах! Отправляемся на охоту!
Наконец появился заспанный парень. Через довольно длительное время — второй, третий. И все. Что же, мы должны потерять целиком день? Раздосадованный, я кинулся в одну палатку. Она была пустой. В другую — тоже пустая. И только с третьей мне повезло. На постели под одеялом, натянутым почти на нос, вырисовывался чей-то силуэт, и раздавался блаженный храп.
— Вставай, — крикнул я. Никакого эффекта. Время уходит, а я ничего не могу добиться: — Мы идем на носорогов! Вставай, или будет плохо!
Ни угрозы, ни крик, ни брань — ничего на него не действовало. Я рассвирепел и ударил рукой по одеялу в том месте, где очерчивалась определенная часть тела. И тут же я с удивлением отдернул руку. Я ударил по чему-то очень рыхлому и мягкому. Сдернул одеяло и…
— Извините, мадам, — смущенно сказал я.
Мадам сонно посмотрела на меня одним глазом и ничуть не удивилась. Она продолжала сладко спать.
Я понял, почему мои ребята не хотят сегодня охотиться на носорогов и почему у них нет того подъема, которого я ожидал от них. Я отступился. В этот день на охоту мы не поехали.
Свободного времени, в полном смысле этого слова, в Африке у меня не было. Если не охота или неотложные дела в лагере, то я учил суахили, писал письма, а самое главное — наблюдал жизнь животных.
Наблюдать животных — это непередаваемое удовольствие. Вы чувствуете себя исследователем, который все время открывает для себя что-то новое, чего нет ни в одной специальной литературе. Очень интересна, например, жизнь золотисто-оранжевых антилоп — болотных козлов. На первый взгляд может показаться, что они живут одним огромным многотысячным стадом. В долине Семлики их насчитывается свыше десяти тысяч. Однако это только так кажется. Гигантское стадо — это мозаика, выложенная из отдельных небольших стад в десять-двадцать голов, каждое из которых возглавляет взрослый самец. Жизнь только одной такой «мозаики» могла бы стать интереснейшим сюжетом даже для писателя. Сильный взрослый самец отвоевывает свое местечко — всего несколько квадратных метров, которое он зорко стережет. А совсем рядом, на таком же маленьком кусочке земли, властвует уже другой самец, рядом еще один и еще. Таким образом, вся земля поделена на небольшие «суверенные государства» со своими гаремами. Но как только один самец хотя бы на минуту оставляет свои владения, их тут же оккупирует другой.