Сага Мидгарда. Возрождение Тьмы
Шрифт:
Подойдя ближе, старейшина положил перстень на стол перед правителем и отступил на шаг. Эльдар очень осторожно взял древний артефакт большим и указательным пальцами и принялся пристально его разглядывать, медленно поворачивая под разными углами. То, что в этом предмете скрыта некая тайна, и, возможно, не одна, интуитивно чувствовал всякий, даже не знакомый с историей перстня. Но король, хоть и видел его впервые, знал много больше, чем простой смертный.
– Никогда не видел столь крупный и совершенный чёрный бриллиант, – наконец произнёс он. – Из всех драгоценных камней только этот
– Да, Ваше Величество. Его описание известно мне с детства. Вы сейчас держите самое старшее из Семи гномьих колец, коварно подаренное Врагом Дьюрину Морийскому. Оно передавалось от отца к сыну, пока его последний владелец не сгинул в темнице Цитадели Тёмных Чар.
– Что ты почувствовал, прикоснувшись к нему впервые? – спросил король и пристально взглянул на гнома.
– Огромное волнение. Меня буквально трясло!
– Как тебе кажется, это походило на проявление… некой незримой силы?
– Нет, – твердо ответил Фрар. – Думаю, я испытал священный трепет от мысли, что держу в руках кольцо самого Дьюрина!
– И только? А легко ли тебе было сейчас отдать мне реликвию вашего народа?
Едва заметная судорога на миг исказила черты лица старейшины, однако затем он несколько раз отрицательно покачал головой и вновь стал прежним.
– Разве принесло хоть одно из волшебных колец счастье кому-либо из гномов, ими владевших? – спросил он в ответ. – Смерть, душевные муки, вызванные алчностью, и прочие беды – вот то, что они получили. Временное обогащение всегда сменялось кровопролитными войнами и разорением. Говорят, кольцо Дьюрина выковали первым из Семи, и Враг не успел его коснуться, но в любом случае эльфийские кузнецы опирались на знания Тёмного Властелина. Для любого из гномов этот перстень проклятье, боль и память о тёмных временах.
– Значит, ты не чувствуешь искушения? – продолжил допытываться Эльдар.
– Нет, – произнёс Фрар, улыбнувшись, – определённо нет. Если бы я ощутил какую-нибудь силу, исходящую от вещи со столь дурной славой, или в моей голове начали крутиться непривычные мысли, то, пожалуй, испугался бы. Я уверен, что кольцо Дьюрина лишилось своей силы. Оно находилось у меня довольно долго, но ничего не произошло.
– Я тоже не чувствую в нём какой-либо чёрной силы и хотел убедиться, что мои ощущения верны, – произнёс Эльдар задумчиво. – Однако и обычным украшением его назвать нельзя. Кольцо по-прежнему несёт в себе след эльфийской магии.
– Вы думаете, перстень ещё можно так или иначе использовать? – поинтересовался Эльгорн.
– О нет, – ответил король, – в нём живёт лишь слабый отголосок когда-то наложенных заклятий. Враг изначально подстроил всё так, чтобы любое из Великих Колец имело тесную связь и даже определённую зависимость от Единого Кольца. Поэтому, когда оно растворилось в жерле Пылающей Горы, все остальные также утратили свою мощь.
– Получается, мы опять вернулись к тому, с чего начали, – подытожил Эрлинг. – Зачем нашему злодею перстень короля гномов, если после падения Тёмного Властелина всё, к чему он успел приложить руку, разрушилось или утратило силу?
– Может быть, не совсем всё, – неожиданно возразил Фрар. – В некоторых предметах из подземелья Башни Тьмы до сих живёт злая воля их создателей.
Даже если бы гном сообщил о приближении к столице Королевства войска орков, то вряд ли бы добился подобного эффекта. Изумление людей было столь велико, что после произнесённых старейшиной слов, несколько мгновений в зале царила полная тишина.
– Поясни, пожалуйста, о чём ты говоришь? – попросил Эльдар, пришедший в себя первым.
– Когда моим парням удалось сделать проход под чёрную плиту, то они обнаружили не только кольцо. В том же помещении находилась древняя, порядком потрёпанная книга заклинаний, закрытая на магический замок. И, тем не менее, им удалось её открыть.
– Не повредив сам гримуар? Как?
– По случаю, в нашем отряде оказался Одд – большой мастер по таким хитрым штукам.
– Неплохо бы с ним тоже побеседовать, – вставил замечание Эрлинг, – он может поведать очень важные детали!
– К сожалению, не получится. Одд погиб во время боя с разбойниками. Однако выжили несколько гномов, стоявших рядом с ним в момент открытия книги, и от них я услышал крайне интересные вещи…
– Умоляю, Фрар, будь краток! – попросил король, прекрасно знавший любовь подгорного народа к длинным повествованиям с упоминанием мельчайших подробностей.
– Они уверяют, что стоило Одду прочитать вслух несколько строк одного из заклинаний, как все присутствовавшие ощутили невидимое вращение. Бригадир Гракх клянётся, что это не было дуновение ветра, и я ему верю.
– Магические завихрения? Но этого не может быть! – воскликнул Эльгорн. – После падения Тёмного Властелина и ухода из нашего мира главных эльфийских волшебников в Мидгарде просто не осталось магии!
– И всё же, – насупился старейшина общины. – Мы, гномы, существа практичные, крепко стоим на ногах и не склонны к поспешным выводам. Если одному из нас ещё может что-то померещиться, то не десяти одновременно!
– Какая-то магия есть в наших землях и сегодня, – подняв руку над столом в примиряющем жесте, произнёс Эльдар. – Её мало, и неизвестно, что служит ей источником, но она есть. Ты хочешь что-то сказать Эрлинг?
– Спросить. Почтенный Фрар, ты сказал – "он прочитал", а разве гномы владеют чёрным наречием?
– Мы так долго воевали с орками, что и в нашем народе появились немногочисленные знатоки вражеской речи, выучившие её через пленных. Впрочем, в тот день эти знания не понадобились. Книга написана на языке атлантов.
– Хм.
– Мой народ всегда славился своей тягой к знаниям, и многие из нас владеют несколькими языками.
– Нет, нет! Меня удивляет не то, что подгорные жители смогли прочесть заклинание, а выбор языка для его записи.
– Совершенно очевидно, что книга принадлежала не Тёмному Властелину, – ответил вместо старейшины король, – ему бы действительно не пришло в голову воспользоваться этим языком. Составитель, наверняка, сам из чёрных атлантов, кто-то из ближайшего окружения Врага… Не удивлюсь, если наш загадочный Абу-Магриб, заметьте – тех же кровей, знал о ней. Фрар, ты ведь заглянул внутрь книги?