Сага о двух хевдингах
Шрифт:
Это лес. И это их лес! Стену щитов не выстроить, врага издали не увидеть. Зато мы сильнее. И мы, Бездна их задери, злы!
Я первым перемахнул через ограду и бросился к первому же мелькнувшему рунной силой. Щит наверх, и несколько стрел впились в толстое дерево, пробив его. Взмах рукой, чтоб обломать древки о ближайшее дерево, прыжок, и мое копье пронзило первого друлинга, не успевшего вовремя отбежать с остальными.
Возглас Коршуна, и стрелы Стейна полетели куда-то в крону дерева. Чужое копье вонзилось в землю перед отпрянувшим Тулле. Одноглазый тут же швырнул свое копье и вытащил друлингово. Послышался болезненный вскрик.
Больше я никого не ощущал,
Сарап вполголоса подсказывал, где ближайшие противники, и мы держались настороже, готовые прикрыться щитами.
— Стой!
Тулле протянул руку, перегораживая нам путь.
— Тут что-то… сюда тянутся нити.
Я с силой ударил тупой стороной копья оземь впереди себя. Послышался глухой стук. Яма? Еще один удар, и дерновой настил провалился. А ведь по нему будто даже тропинка проходила. Экие умельцы!
Мне уже изрядно надоело ползти по лесу, не видя ни врага, ни его пяток. Трусливые друлинги! Раз уж хватило наглости запереть хирд, так найди храбрость встретить его лицом к лицу! Я не понимал, зачем было тревожить наш лагерь, зачем ждать неведомо чего. Когда поняли, что мы не слабые торговцы, подняли бы бревно и выпустили нас.
Или… Может, они потому и дергали нас едва-едва? В такую бурю бревно не откинешь, да и мы не могли уйти, пока море беснуется. Может, друлинги попросту хотели, чтоб мы знали, что незваные тут, и как стихнет непогода, чтоб убирались поскорее?
Как же это непросто — угадывать думы других людей!
— Сзади хускарлы, — сказал Коршун.
— Да хоть бы уже напали! — воскликнул я.
Тулле положил руку мне на плечо, даже через кольчугу и плащ я почувствовал жар, а потом толчок, будто меня крепко встряхнули. И мир тут же окрасился в тускло-синий цвет с зелеными прожилками. Некоторые из них проходили через меня, как только я потянулся к их концам, как почуял ульверов. И пробудился дар.
Тулле убрал руку, но я уже крепко держал стаю. Мечущийся огонь Альрика пугал черными пятнами, но страха или ража битвы там не было. На кораблях всё спокойно. Отделившиеся хирдманы понемногу сходились с краев, кто-то попал в ловушки, но серьезных ранений я не ощущал. И через ульверов я словно слышал весь лес, всех рунных, что были в округе. И Рысь. Он был жив. Ему больно, но не страшно. И он где-то на юге.
— Убить всех, — сказал я и первым побежал к тем друлингам, что ощутил через Коршуна.
Все подозрительные места я перескакивал на бегу, шел не еле заметными тропинками, а проламывался через кусты и бурелом и наконец нагнал троих. Все мужи в зимах, в броне и с добрым оружием, но рунами низковаты. Я сразу же метнул в ближайшего копье, тот увернулся, а вот хускарла позади него оцарапало. Я выхватил топор и прыгнул на первого. Сзади уже показались мои ребята. Простодушный пошел к раненому, Тулле пристроился за моим плечом и помогал копьем, Коршун же занялся третьим.
Что значит стая!
Мы зарубили их быстро. Я снова вынул кольца из ушей друлингов и положил к себе в кошель. Знаки на всех серьгах были разные, похожие на наши руны, но Тулле их не распознал.
С даром в словах нужды нет, так что мы побежали дальше, к Рыси. И я чуял, как моя стая постепенно подтягивалась к нам, вырезая всех на своем пути. Случайные ранения затягивались благодаря Дударю, остановить удары с частичкой силы Сварта друлинги не могли, а наши копья при помощи Синезуба стали почти непобедимы. Я знал, что через стаю дары ульверов передаются не целиком, а может даже и не вполовину, но даже так хирдманы становятся сильнее.
Я не сразу сообразил, что Свистун, Отчаянный и остальные нынче снова оказались в стае. В тот раз ведь я был пьян от безднова пойла! Но поняв это, я не удивился. Как же иначе? Ведь они тоже сноульверы, тоже волки.
Вскоре мы вырвались из леса и почти сразу увидали деревушку, обнесенную высоким частоколом. Первое, что бросилось мне в глаза, — это навершия на кольях. Эти сучьи дети украсили изгородь носовыми фигурами наших кораблей. Я не узнавал эти морды, скорее всего, их сняли с толстых кнорров торговцев, но кто еще украшает свои корабли оскаленными кабаньими да остроклювыми орлиными головами? Альрик или Игуль, наверное, узнали бы какие-то из них.
Десяток их торчало на том частоколе. А это значило десяток сожженных или порубленных кораблей, таких как наш «Волчара» или «Сокол».
Гнев тяжелой волной поднялся изнутри, растекаясь на всю стаю. И из деревушки послышался звонкий волчий вой. Рысь знал, что мы рядом. А через него я знал, что в деревушке едва ли с полсотни друлингов. Высоких рун нет, только один добрался до девятой руны.
В мыслях промелькнули огненные стрелы, горящие крыши и сараи, но я отбросил эту идею. Дождь, конечно, закончился, но земля и деревья пропитались водой до самых корней. Замучаешься поджигать! Да и зачем? Мы их быстро порубим.
Я стоял в сотне шагов от частокола, разглядывая фигуры с кораблей. Надо их запомнить и пересказать Игулю, пусть весточка о гибели этих торговцев дойдет до их родни. А сзади тем временем подходили ульверы.
Вепрь, почему-то не оставшийся с Альриком. Хмурый Свистун с окровавленным топором, кажется, он убил уже подстреленного Стейном друлинга и потому не получил благодати. Отчаянный то и дело поглядывал на рассеченную руку и выговаривал Дударю за ненужное исцеление. Дударь только фыркал в ответ. Синезуб глупо скалил страшные синие зубы. Офейг уставился на меня так, словно перед ним сам Фомрир. Он еще не привык к стае, как и Бритт. Стейн подергал намокшую от брызг тетиву, вздохнул и принялся менять ее на сухую. Аднтрудюр и Сварт почему-то были мокрыми с ног до головы, да еще и грязными как свиньи. В одной канаве валялись? Живодер на хорошем нордском языке уверял Видарссона, что в деревне точно есть женщины, и что чужие бабы слаще, чем свои. Слепой шел чуть в стороне, то и дело прикрывая глаза рукой. Вроде бы не ранен. Не сразу я догадался, что он проверяет обострившееся через стаю чутье к рунной силе. Простодушный выглядел спокойным, но я слышал его нетерпение: он прямо-таки жаждал напасть на друлингов. Тулле стоял, прикрыв единственный глаз. Я пока не привык к тому Тулле, который пришел после обучения жреца, но главное осталось неизменным: мое доверие к нему. Эгиль подошел к Коршуну и показал серьгу, снятую с друлинга. Полусарап лишь пожал плечами.
Моя стая.
Я задумался, как лучше атаковать деревню. Слова про головы и частокол ведь работают в обе стороны. Наверное, я смогу перескочить через ограду, но меня же сразу истыкают копьями! Если идти всем вместе и выламывать ворота, так стрелами закидают. Торчать под стенами и не выпускать никого? Только время попусту тратить.
Ко мне подошел Живодер.
— Я первый иду. Возьму дерево, принесу, на кол положу и туда!
— Тебя же сразу убьют.
— Нет. Ты и хирд кричишь, топор машешь, в щит стучишь, ворота ломаешь. А я и дерево сбоку.