Сага о двух хевдингах
Шрифт:
Он даже не глянул на мои ноги, а удивленно уставился на наши лица.
Рысь пихнул меня.
— Ты чего? Он же живич, он не понимает, что ты говоришь!
— Нет, я понимаю! — возразил парень. — Я норд. А вы купцы из Северных островов?
Леофсун рассмеялся:
— И часто ты видел купцов-хельтов?
А мне было не до смеха. Еще немного, и я все же опозорюсь, сдеру клятые сапоги и пойду босиком.
— Значит, вы хирдманы? А, — парень замялся, — вам не нужны люди в хирд?
Я посмотрел на него внимательнее. Карл. Одна руна. Зачем он такой нужен?
— Или не хирдманом, а так, слугой или… — с каждым
— Так сапоги возьмешь?
Парень развязал кожаные ремешки и протянул мне обувь. С каким удовольствием я стянул бездновы сапоги и надел привычные башмаки! Это чувство сравнимо разве что с Фомрировой благодатью.
— Эй, а ты по-живичски говорить умеешь? — вдруг спросил у него Рысь.
— Да, конечно. Я ведь тут всю жизнь прожил.
— А другие языки знаешь?
— Я у купца служил, потому немного понимаю и фагрскую, и сарапскую речь. Могу объясниться с зорниками, с древниками и с…
— Пойдешь с нами, но не хирдманом, а толмачом, — сказал я. — Долю от добычи ты не получишь, но если будешь полезен, без серебра не останешься. Тебя семья-то отпустит?
— Нет семьи. Я…
— Потом расскажешь! Отведи-ка ты нас к лучшему целителю в городе.
От бабки-лекарки я вышел в большой задумчивости. Она и слыхивать не слыхивала ни о земле Бхарата, ни о двадцатирунном мудреце, а лечить измененного предлагала просто: закопать его по шею в землю и поливать водой, чтоб матушка Масторава и сестрица ее Ведява смыли зло с вылюди. И я бы попробовал, да вот беда: в конце нужно было отрубить вылюди голову. Зато хоть проверил умения паренька.
Вечером, когда все собрались на «Соколе», я встал и сказал ульверам:
— Странными дорогами водят нас боги!
Эти слова я придумал сам, вынашивал их полдня.
— В Бриттланде они забрали у нас корабль, чтобы дать нам новый, еще больше и лучше прежнего. Наслали драугров, чтобы мы стали сильнее. На Северных островах дали врага, который одарил нас богатством. В Альфарики они отобрали наше серебро и позволили оболгать, из-за чего Альрику стало хуже. Что боги хотят от нас теперь? Чем они порадуют наш хирд?
Я не хотел заставлять ульверов делать что-то против их воли. Поэтому сначала я должен выслушать их самих.
— Я не жрец Мамира, не умею раскидывать руны, заглядывать вперед или угадывать волю богов. Лишь вижу путь, на который нас толкают. Хотевит клянется, что вернет нам долг сполна, но только в Годрланде. Сегодня я встретил иноземца, который сказал, что самые лучшие лекари и колдуны живут в Годрланде, и, может быть, они смогут вылечить Альрика.
Мои хирдманы слушали молча. Альрик сидел с закрытыми глазами, опираясь спиной о борт. Слышал ли он меня?
— Я не хотел в Годрланд. А еще эти ужасные сапоги… И тогда я сказал: если боги и впрямь хотят послать меня в Годрланд, пусть тогда первый, с кем я заговорю, отдаст мне свою обувь. И он отдал! Он даже захотел пойти с нами! Это Хальфсен.
Парень рассказал, что он сын рабыни и сам был рабом, потом отец-норд позволил ему получить первую руну и хоть сделал свободным, но сыном не признал. Потому и такое имя — «наполовину сын». Хальфсен работал за еду, одежду и кров везде, где мог, а потом продал себя моему знакомцу Иринарху. Любопытно, уж не Хальфсена ли продавал Иринарх?
Забирать раба у законного хозяина нельзя, но мы уже столько наворотили в Альфарики, что одной бедой больше, одной меньше — разницы никакой.
— Впрочем, откуда мне знать, что хотят боги. Потому я спрашиваю вас. Пойдете ли вы в Годрланд, помня о всех несчастьях, что приносят нам чужие земли? Там наши боги не так сильны, а в Годрланде и вовсе сидят сарапы с их богом-Солнцем. Или вы хотите вернуться в Северные моря?
Коршун, Свистун, Лундвар, Слепой и Синезуб сразу высказались за Годрланд, мол, они и так вдоволь насиделись на землях нордов. Рысь, Простодушный, Бритт и Офейг были родом не с Северных островов, их домом стал «Сокол», а семьей — хирд, потому они готовы пойти куда угодно, лишь бы со всеми. Живодеру было безразлично, куда идти и что делать. Вепрь, Тулле, Дударь и Стейн хотели исцелить Альрика. Видарссон, Аднтрудюр и Сварт просто шли за мной. Только Эгиль высказался за Северные острова, но и он не отказывался идти в Годрланд.
Я посмотрел на Альрика. Так или иначе мы исцелим моего хёвдинга!
1 Фагр — от древнескандинавского fagrr — приятный
Эпилог
Воевода провел пальцами по нежному горностаевому хвостику на шапке, едва заметно усмехнулся и вошел в богатые палаты, где его ждал Гореслав, дед несостоявшегося жениха. Тот самый, с кого род Жирных богатеть начал.
— Красимир! Что за хитрость ты удумал на сей раз? Почему не пускаешь моих людей на волю? Что с Хотевитом?
Гореслав, несмотря на многие лета, был крепок, строен, здоровьем не обижен, сохранил половину зубов и пока не собирался отходить от дел. Но сейчас он позабыл и о своем возрасте, и о неизменной величавости, кричал и размахивал руками, того и гляди схватит воеводу за грудки и начнет трясти. Если Красимир позволит.
— Угомонись, старик.
— Знал я, знал. Нельзя звать тебя в Велигород! Весь ваш род такой! Только и можете подличать да смуту наводить. Что брат твой Здебор, что ты! Каков был уговор? Каков уговор? Девку ту убрать подальше! А ты что вычудил? Почему от нас люди уходят? Уже три корабля пустыми стоят! Ты же мне клялся! Кровь свою в землю пролил!
— А что я? Как и уговаривались, порочили лишь девку, сына твоего завороженным назвали. Видать, дурная слава ненароком и на твой род перекинулась. Не могу же я каждый язык узлом завязать и каждый рот заткнуть?
— Так с внуком что? Я знаю, что ты нашел в лесу троих. Что там было? Жив ли Хотевит?
Красимир снова потянулся к меху, но одернул себя. Он и сам не понимал, что было в лесу. Его гридни обыскали там все кусты, осмотрели всех мертвецов, самые лучшие охотники прошлись по следам, но получалось странно. Будто среди тех мрежников была вылюдь или даже две, и что она порвала половину людей Жирных, а вторая половина полегла сама невесть от чего. На телах ни раны, ни следов отравы. Если вылюдь пришла со стороны, то почему мрежники вернулись? Да не просто вернулись, а еще и переночевали, обобрали живичей до нитки, а над одним телом поглумились изрядно и лишь потом ушли. А если вылюдь была с ними, то как они ее удержать смогли? Вылюдь — это ведь не тварь, что может быть и не столь сильной, вылюдь — это бывший человек, который, собрав два истока, не прошел ритуал, а значит, у нее не меньше сил, чем у него, у воеводы! Как такую удержишь?