Сага о джиннах: Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого (сборник)
Шрифт:
Затем его сплющило о косо уходящую в небо плоскость – грань пирамиды, и он едва не потерял сознание от боли в позвоночнике. Включил антиграв костюма, перестал беспомощно крутиться на косом склоне, но не увернулся от брызнувших сверху камней – преследователь очередным выстрелом разнёс куттер на дымящиеся лохмотья, и был погребён под лавиной обломков рухнувшей на него стены.
Тем не менее столкновения с самыми большими глыбами он избежал благодаря вовремя заработавшему подсознанию, реагировавшему на опасность в десять раз быстрее сознания.
Подруги нигде видно не было.
Зато из-за пирамиды справа выплыла жидкометаллическая полусфера, накрыла его ощутимо массивной тенью.
Заработала вдруг рация «кокоса»:
– Кого это я подстрелил?
– Чёрт бы вас побрал! – опомнился Игнат. – Вы что, с ума сошли?! Стреляете на поражение!
– Прошу прощения, принял вас за нехороших парней, вздумавших выяснить отношения.
Игнату показались знакомыми нотки голоса неизвестного командира космолёта.
– Кто говорит? Что это за спейсер?
Ответили не сразу:
– Странно, мне кажется, я уже слышал этот голос.
– Хорст!
– Ромашин-младший! – хмыкнули в ответ. – Надо же, какая встреча! Само провидение посылает мне подарок! Ты один?
Игнат наконец разглядел Лилию по другую сторону кучи обломков полуразрушенного столба. Хотел броситься к ней, пытаясь установить мысленный контакт, но между ним и лежащей без движения девушкой вонзилось в «бетон» полотнище сиреневого пламени.
– Стой, где стоишь, младший! Я уже вижу, что ты не один. Удачно я здесь вышел. Кстати, где?
– В Караганде! – вырвалось у Игната. – Дай пройти, она без сознания.
– Она? Чудесно. У тебя есть спутница. Будет интересно познакомиться с женщиной самого Игната Ромашина. – В голосе Хорста прорезались глумливые интонации. – А вот тебе не повезло, гриф, несмотря на то, что я оказался не в том месте и не в то время.
– Пропусти!
– Не дёргайся, Ромашин, ты в прицеле «глюка». Одно движение – и от тебя останутся одни воспоминания! Что это за место?
Игнат включил антиграв, рассчитывая успеть долететь до Лилии, но перед ним снова вонзился в покрытую копотью спёкшуюся корку «бетона» сноп огня.
– Не брыкайся, я сказал! Отвечай на вопросы!
– Выйди сюда, если ты мужчина!
– Э-э, герр Ромашин, мы это уже проходили, больше не хочется, ты дерёшься не по правилам.
– Я дерусь не по твоим правилам?
– Что за гнусные намёки? Заруби на носу: везде и всегда правила устанавливаю я! Последний раз спрашиваю: что это за место?
Мысли стремительно крутились в голове, положение казалось безнадёжным, Лилия не отвечала, и в отчаянии Игнат метнул в небо мысленный крик:
«Помогите кто-нибудь!»
Сноп огня вонзился в «бетон», проделывая в нём глубокую яму, совсем рядом. Игната отбросило в сторону.
– Больше спрашивать не буду!
Сознание затопила тёмная ненависть.
– Будь проклят!
– Наконец-то я услышал что-то понятное, – хохотнул невидимый
Из бликующего корпуса космолёта метнулся вниз, к «бетонным» буграм, ручеёк жидкого металла, воскрешая в памяти быстрый язычок хамелеона, хватающий зазевавшуюся букашку, дотянулся до неподвижно лежащей девушки, обхватил её и втянулся обратно.
– Не-ет! – запоздало прыгнул вперёд Игнат.
В ответ раздался хохот.
– Прощай, младшенький. Как там у вас говорится в подобных случаях? Встретимся в другой жизни? Боюсь, другой жизни у тебя уже не случится.
Длинное прозрачно-голубое пламя соединило корабль и осколки пирамиды. Но за мгновение до этого Игнат рванулся в сторону, опережая стрелка, и разряд «глюка» миновал его, хотя и опалил правый бок «кокоса».
И всё же он не смог бы долго состязаться с инком корабля, реакция которого превосходила его собственную в десятки раз, несмотря на состояние инсайта. Дважды Игнату удавалось предвидеть вектор атаки и спасаться рывками антиграва на форсаже. Третий выпад должен был оказаться последним. И в этот момент в неравный поединок вмешалась третья сила.
Сверкнувший разряд внезапно вонзился в невесть откуда взявшуюся преграду, разлетелся гаснущими дымными струями.
Преграда, сначала неясно видимая, похожая на ажурный кружевной куст мха, обрела плотность, превратилась в чёрную текучую глыбу, покрытую интерференционными узорами мелких волн.
Игнат опёрся спиной о камень, с трудом удерживая фокус зрения на глыбе, диаметр которой, казалось, то уменьшался до двух-трёх метров, то увеличивался до полусотни.
– Die Schneeflocken! – донёсся до слуха изменившийся голос Ульриха Хорста. – Моллюскор?!
Глыба перестала плескаться сама в себе, выстрелила в сторону космолёта чёрный рукав, напоминающий щупальце спрута.
Навстречу щупальцу с шипением змеи вылетела голубоватая молния разряда, разбрызгала верхние «присоски», однако брызнувшие во все стороны чёрные капли тут же соединились в мускулистый «язык», вонзившийся в борт корабля как нож в масло.
Блистающая полусфера сдала назад, но щупальце продолжало разъедать корпус, проделывая в нём звездообразную дымящуюся дыру, и пилот корабля принял единственно правильное решение.
В наушниках рации Игната прозвучал сдавленный вопль:
– Цзе, назад!
Космолёт окутался облаком зеркальных бликов, очертания его исказились, он отпрыгнул от опасного противника сразу на две сотни метров и понёсся к возвышавшемуся над острыми вершинами пирамид «цветку».
Чёрное щупальце некоторое время следовало за ним, утончаясь, потом втянулось в лоснящееся тело моллюскора.
Космолёт, захвативший Лилию, провалился в сердцевину «ромашки», превратился в язык прозрачного пламени, который втянулся в чашу «цветка» и исчез.