Сага о Форсайтах, том 1
Шрифт:
Входя в свою тихую заводь, он с особенной досадой думал о том, что сотни беззастенчивых трестов и объединений, скупая на рынке всевозможные товары, искусственно взвинчивают цены. Это наглецы, насилующие индивидуалистическую систему. Все беды от них, так что даже утешительно видеть, что они наконец поджали хвост — боятся, что скоро их махинации лопнут и они сядут в галошу.
Контора «Кэткот, Кингсон и Форсайт» занимала первый и второй этажи дома на правой стороне улицы. Поднимаясь в свой кабинет. Сомс думал: «Пора бы нам освежить краску».
Его
— Ванкувер-Сити, — прочитал он. — Гм! Они сегодня упали.
С какой-то кряхтящей угодливостью старый Градмен ответил:
— Да-а; но все бумаги упали, мистер Сомс.
Полклерка удалился.
Сомс подложил документ к пачке других бумаг и снял шляпу.
— Я хочу посмотреть свое завещание и брачный контракт, Грэдмен.
Старый Грэдмен повернулся, насколько позволял его стул-вертушка, и вынул два дела из нижнего левого ящика. Снова, распрямив спину, он поднял седую голову, весь красным от этого усилия.
— Копии, сэр.
Сомс ваял бумаги. Его поразило вдруг, до чего Грэдмен похож на толстого, пегого дворового пса, которого они держали всегда на цепи в Шелтере, пока в один прекрасный день не вмешалась Флер: она настояла, чтобы его спустили с цени, после чего пес тут же укусил кухарку и его пристрелили. Если Градмена спустить с цепи, он тоже укусит кухарку?
Обуздав свою легкомысленную фантазию. Сомс развернул брачный контракт. Восемнадцать лет он не заглядывал в эту папку — с тех самых пор, как после смерти отца и рождения Флер он изменил свое завещание. Ему захотелось убедиться, значатся ли в нем слова «пока состоит под покровительством мужа». Да, значатся. Странное выражение, если вдуматься: «покровительство», «покрывать», не лежит ли в основе его коневодческая терминология? Проценты с пятнадцати тысяч фунтов, которые он ей выплачивает без вычета подоходного налога, пока она остается его женой, и после, в продолжение вдовства, «dum casta» — архаические и острые слова, вставленные, чтобы обеспечить безупречное поведение матери Флер, Кроме того, его завещание закрепляло за его вдовой годовую ренту в тысячу фунтов при том же условии. Прекрасно! Сомс вернул папки Грэдмену, который принял их, не поднимая глаз, повернулся вместе со стулом, водворил их обратно в нижний ящик и вновь углубился в свои подсчеты.
— Грэдмен? Не нравится мне положение дел в стране: развелось много людей, совершенно лишенных здравого смысла. Мне нужно найти способ оградить мисс Флер от всех возможных превратностей.
Грэдмен записал на промокашке цифру "2".
— Да-а, — сказал он, — появились неприятные веяния.
— Обычные страховки против возможных посягательств на капитал не достигают цели.
— Не достигают, — сказал Грэдмен.
— Допустим, лейбористы одержат верх или случится что-нибудь еще того похуже. Фанатики — самые опасные люди. Взять хотя бы Ирландию.
— Да-а, — сказал Грэдмен.
— Допустим, я теперь же составлю дарственную, по которой передам капитал дочери, тогда с меня, кроме процентов, не смогут взять ничего, если только они не изменят закона.
Грэдмен тряхнул головой и улыбнулся.
— О, на это они не пойдут!
— Как знать, — пробормотал Сомс. — Я им не доверяю.
— Потребуется два года, сэр, чтобы капитал, переданный в дар, не рассматривался в этом смысле как наследство.
Сомс фыркнул. Два года! Ему еще только шестьдесят пять.
— Не в этом дело. Набросайте дарственную, по которой все мое имущество переходило бы к детям мисс Флер на равных долях, а проценты шли бы в пожизненное пользование сперва мне, а затем ей без права досрочной выплаты, и прибавьте оговорку, что в случае, если произойдет что-либо, лишающее ее права на пожизненную ренту, эта рента переходит к ее опекунам, назначенным оберегать ее интересы, на полное их усмотрение.
Грэдмен прокряхтел:
— Такие крайние меры, сэр, в вашем возрасте... Вы выпускаете из рук контроль.
— Это мое личное дело, — отрезал Сомс.
Грэдмен написал на листе бумаги: «Пожизненное пользование — досрочная выплата — лишающее права на ренту — полное их усмотрение...» — и сказал: — А кого в опекуны? Я предложил бы молодого Кингсона; симпатичный молодой человек и очень положительный.
— Да, можно взять его — одним из трех. Нужно еще двоих. Из Форсайтов мне что-то ни один не кажется подходящим.
— А молодой мистер Николае? Он юрист. Мы ему передавали дела.
— Он пороха не выдумает, — сказал Сомс.
Улыбка растеклась по лицу Грэдмена, заплывшему жиром бесчисленных бараньих котлет, — улыбка человека, который весь день сидит.
— В его возрасте от него этого ждать не приходится, мистер Сомс.
— Почему? Сколько ему? Сорок?
— Да-а. Совсем еще молодой человек.
— Хорошо. Возьмем его; но мне нужно кого-нибудь, кто был бы лично заинтересован. Я что-то никого не нахожу.
— А что бы вы сказали о мистере Валериусе? Теперь, когда он вернулся в Англию?
— Вэл Дарти? А его отец?
— Н-да-а, — пробормотал Грэдмен, — отец его умер семь лет назад... Тут возможен отвод.
— Нет, — сказал Сомс, — с ним я не хотел бы связываться.
Он встал. Грэдмен вдруг сказал:
— Если введут налог на капитал, могут добраться и до опекунов, сэр. Выйдет то же самое. Я бы на вашем месте подождал.
— Это верно, — сказал Сомс. — Я подумаю. Вы послали повестку на Вир-стрит о выселении ввиду сноса?
— Пока что не посылал. Съемщица очень стара. Вряд ли она в таком возрасте склонна будет съезжать с квартиры.