Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Арлинг копал, песок сыпался, а его мысли уносились прочь ветром.
Иман сказал, что отдаст его под командование Ремара Сепата в Сикта-Иате, однако кучеяр явился за Регарди уже на следующее утро после бессонной ночи, которую тот провел в каюте с арвакскими матросами. Корабль прибывал в порт, и требовались рабочие руки для разгрузки судна и формирования каравана. Кем бы Арлинг ни был в прошлом и кем бы ни хотел стать в будущем, сейчас его единственной ценностью было то, что у него имелась пара рук, которые могли работать. Отныне он будет просто рабочей силой.
Арлинг не заставил Ремара ждать и, несмотря на усталость, сделал все, чтобы им остались довольны. Слова
Порт повстанцев встретил Регарди запахом глинистого ила, который выносили в море бурные воды Мианэ, апельсиновых деревьев, цветущих в оазисе дельты, и золотых песчаных дюн, которые встречались только в Холустае. А еще Арлингу показалось, что ветер донес до него сладковатый запах шелковичных ферм и гул большого торгового города, но это, конечно, был только мираж. Фермы канули в небытие вместе с Жемчужиной Мианэ, прекрасным Балидетом. Регарди был уверен, что ни один город, построенный на его руинах, не сможет сравниться с ним в величии. Прошлое было неприкосновенным и лично для него всегда оставалось непревзойденным.
Трюмы арвакских кораблей оказались доверху набиты лесом, кожами, бочками с мясом и другими товарами северной Согдарии, которые Арлингу не удалось угадать из-за обилия запахов, наполнивших порт при разгрузке. Он бы никогда не назвал портом пару десятков домов из глиняных кирпичей и открытые склады под навесами из козьих шкур, но окружавшие его люди, включая арваксов, величали Сараваргу именно портом. Глубоководных причалов в бухте не было, вся разгрузка осуществлялась на шлюпках, отчего процесс затянулся на весь день. Только к вечеру стал собираться караван. К этому времени Арлинг чувствовал себя так, словно неделю занимался на Огненном Круге без сна и отдыха. От тяжелой рутинной работы непривычно болели спина и ноги. Притащив последний, сотый мешок к месту, где готовили караван, Регарди сделал вывод, что физический труд грузчика не имел ничего общего с боевыми тренировками. Он успел возненавидеть его и надеялся, что раскопки в Балидете будут разительно отличаться от его сегодняшних занятий.
Когда верблюды и мулы были навьючены, а люди и всадники заняли свои места в караване, к Арлингу, которого приставили вести двух верблюдов с грузом шкур и бытовой утвари, пришла проститься Альмас. Иману было необходимо задержаться в порту на несколько дней, и она оставалась с ним.
– Мы обязательно увидимся в Сикта-Иате, – горячо произнесла она, тряся его руку. От девушки пахло теплыми нотками амбры и жасмина, которые напомнили ему учителя. Арлинг думал, что встретит его при разгрузке корабля, но иман не появился. Разумеется, у него было более важные дела, чем прощание с васс’ханом, которому он уже все сказал.
Арлинг выдавил улыбку и сдержанно поклонился Альмас. Девушка не была виновата в том, что иман доверял ей больше, чем ему. Регарди найдет для своей злости другой выход. Учитель советовал ему вымещать гнев на песке. Сейчас под ногами его было полно.
Арлинг наклонился и зачерпнул горсть песчаной пыли у своих ног.
– Да, – кивнул он. – Там и встретимся.
Песок сушил ладонь и покалывал кожу. Регарди прислушался к ощущениям в руке и подумал, что они ему нравились. Возможно, учитель был прав – песок поможет.
Альмас сопровождали двое арвакских воинов, которых приставил для ее охраны иман. Вероятно, учитель не питал иллюзий относительно порядочности повстанцев. Впрочем, при виде Альмас такие меры отнюдь не казались лишними. Арлингу не нужно было касаться ее, чтобы понять, что к последней из Пиров вернулись ее былая красота и притягательность. Воздух родных мест творил чудеса. Голос Альмас звенел, а каждый жест был танцем. На ней была широкая юбка, которая полоскалась на ветру, словно флаг ее новой жизни, а роскошные серьги, тяжело свисающие до плеч, привлекали внимание к ее загорелому лицу совершенной формы. Огромные горящие глаза, искусно подведенные сурьмой, полные чувственные губы, чуть тронутые помадой, нежная кожа лица, изящный нос и высокие скулы – такой описывал Альмас Сейфуллах, такой представлял ее себе Арлинг.
– Чем ты займешься в Сикта-Иате? – спросила она его так беспечно, словно перед Регарди лежал бесконечный океан выбора. – Иман сказал, что ты собираешься раскапывать старый город. Это правда?
– Да, – кивнул он, слушая, как хрустит песок в его сжимающемся кулаке.
– Ужасно, – воскликнула девушка без тени притворства. – Зачем тебе это?
– А чем еще я могу заниматься там, где прошла вся моя жизнь, прекрасная Альмас?
Она запнулась, и он почувствовал, как теплеют ее щеки. Его невинное обращение заставило ее покраснеть. Очевидно, иман посвящал свою помощницу не во все дела, и Альмас не знала о причине, которая заставила Арлинга отстаивать будущее занятие, которое уже было ему ненавистно.
– Ты же… воин, – робко произнесла она, а Регарди подумал, что его профессию нужно произносить именно так – с запинкой.
– Почему ты не хочешь остаться с учителем? Ведь война еще не кончилась. А с твоим опытом победа далась бы легче.
Альмас действительно ничего о нем не знала, и Арлинг не имел права упрекать ее в этом.
– Альмас, – мягко сказал он, – сколько времени ты помогаешь Белой Мельнице?
– Почти три месяца, – ответила она, слегка хмурясь.
– А я знаю повстанцев больше десяти лет. Поверь мне. У имана есть люди, куда более опытные и знающие, чем я. Ничего не изменится, если я останусь в новом городе, ведь война уже подходит к концу. Я родился не в Балидете, но этот город стал для меня вторым домом. Там прошла моя жизнь, и я не смогу начать новую, пока не закончу с прежней. Мне нужно вернуться на то место и какое-то время побыть там. Раскопки Балидета – это шанс поговорить с собой и прошлым. Это как молитва, как разговор с тем, кого ты любил, и кто умер раньше тебя.
– Понимаю, – хрипло произнесла Альмас, и Регарди вздохнул с облегчением. Эта маленькая победа далась ему с трудом, но слова, которые он произнес вслух, вовсе не были отражением его собственных мыслей.
– Вот, – девушка протянула ему туго набитый сверток, пахнущий травами и кофе. – Там кое-какие вещи. Я подумала, что они тебе понадобятся на новом месте. Это подарок.
Арлинг принял пакет, уверенный, что он не был главной причиной того, почему Альмас пришла с ним повидаться. Девушка оглянулась на своих телохранителей, но те сидели на корточках на песке и бросали камни, играя в древнюю, как мир, игру, которая позволяла убивать время. Убедившись, что их не подслушивают, Альмас схватила Регарди за руку и подвела его почти вплотную к верблюдам, словно животные были гарантией того, что их разговор сохранится в тайне.