Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Когда он возвращался к палатке, поставленной на окраине лагеря, все казалось не таким. Что-то назревало и должно было лопнуть этой ночью – об этом шептали звезды, снег и деревья, а вороны, внезапно рассевшиеся на корявых ветках, хрипло каркали, горланя реквием лично по Арлингу.
Люди находят смерть в том, в чем они не способны разобраться, а поражение – там, где они чувствуют себя неуверенно. Регарди не мог почувствовать завтра уже давно, а двигался и вовсе, будто тянул себя за волосы из трясины.
Хамна не спала, ожидая его у порога их общего шатра. Группа солдат, вернувшись с ночного патрулирования, толкалась неподалеку – им не нравилось, что Арлинг всегда ставил палатку далеко от основного лагеря. Но Регарди было приказано не трогать,
– Ты знаешь… – на самом деле он хотел поблагодарить Хамну за заботу, но в голове постоянно вертелись другие слова.
– Знаю, – кивнула она. – Не волнуйся. Со мной не будет других смыслов. Потому что я люблю тебя и уважаю твой выбор любить другую. Я просто буду рядом.
Арлинг сглотнул, принимая котелок. Неожиданный разговор, неожиданная развязка, ведь Хамна угадала все до последнего слова. Тяжело слетел с ветки ворон, роняя хлопья снега с замороженных сосновых иголок. Зазвенел лес, встревоженный предрассветным ветром и ожиданием беды, окутавшим долину со спящим войском, словно зловещий туман из мира демонов. Возможно, даже упала звезда, но Нехебкай не рассказал об этом Арлингу, потому что трусливый змей спрятался, утащив с собой сагуро. Внезапная тишина в собственной голове была такой редкостью в последние дни, что Регарди будто прозрел и увидел красный стяг перед глазами – опасность!
Он медленно повернулся к патрульным, внезапно осознав, что те беззвучно ушли, растаяв, как тени. Остался лишь один человек, который направлялся к нему с обнаженным мечом, чей кончик пел погребальную песню, скребя по снежному насту.
– Привет, Лин, – сказал иман, огибая Арлинга по кругу и направляясь к той самой опушке, где Регарди только что вспоминал звездные легенды с Сейфуллахом. – Пойдем со мной. И ее прихвати.
Хамна схватилась за меч, но Арлинг покачал головой. Сейчас было либо слишком рано, либо уже поздно. Каркнул ворон и тяжело взлетел с ветки, показывая путь. Регарди мог поклясться, что это была та же самая птица, что клевала Фадуну на краю ущелья. «Не люблю птиц», – подумал он, стараясь отвлечься хоть на что-то. Хотелось ругать Нехебкая и найти виноватого. А правда была в том, что это ему, а не Сейфуллаху нужно было прятаться в лесу. Мысли о том, что Аджухама, возможно, уже не стало, причиняли большую боль, чем понимание, что все должно было закончиться именно таким образом.
– Хамну я убивать не стану, – сказал иман, остановившись там, где минут десять назад Арлинг с Сейфуллахом говорили о звездах. Снег в этом месте будет еще долго хранить следы старые и новые. – Сам ее убьешь. Она родственница Махди, не моя. Я ничего к ней не чувствую, а вот к тебе – да. Нехебкай уже говорил, что ты все сделал неправильно?
Арлинг осторожно кивнул, пытаясь определить, сколько вассханов привел с собой Тигр Санагор, но, кажется, на этой опушке они были одни. Если не считать проклятых ворон, которые слетались в предрассветных сумерках. Регарди хотелось сказать, что они ошиблись, но правда была в том, что вороны сидели на верном месте. Птицы чуяли смерть, которая неслышно поднялась на ведьмину гору вместе с тремя людьми. И только одному она позволит спуститься.
Хамна не послушалась Арлинга. Она напала на имана первой, обнажив два клинка, с которыми в последнее время не расставалась даже ночью. Хамна тоже чувствовала, что они подошли к развилке пути, где в одной из сторон их ждал тупик. Регарди не тронулся с места, когда она прыгнула. Сейчас было неважно, осталась бы Хамна рядом с ним или решила умереть в бою – наемница не завершила прыжок, упав в сугроб. Арлинг сглотнул и медленно двинулся к ней, обливаясь потом. Ему давно не было так страшно. И дело было не в том, что иман двигался с нечеловеческой скоростью, стоя теперь на краю опушки и повернувшись к нему спиной, словно смерть Хамны его не касалось. А в том, что его халруджи умрет, Регарди уже не сомневался. Тонкий
– Ты все правильно понял, – кивнул его мыслям иман. – Етобаров трудно отравить. Как и ты, Хамна прошла закаливание ядами, но яды бывают разные. Мы с тобой стали древними, она же простой человек, иммунитета к такому яду у нее нет. Мне прислали его из Сангассии, там успели вскрыть ледник с нашим хранилищем. Жалко, что не все богатства древнего мира успеем вывести до извержения, но некоторые полезные находки сохранить сможем. Мы называли этот яд «Последний зал смерти», он никогда не подводил. Можно носить как парфюм и пахнуть немного елкой, а у твоих врагов будут разрываться внутренности. Но дело в том, что некий вирус, который содержится в аромате, и который на нас с тобой не действует, поддерживает жизнь отравленного до определенного времени. В зависимости от дозы человек может корчиться в мучениях до трех суток. Обычно этот яд применяют против злейших врагов. Хамна мне никто, я выбрал его из-за тебя. Просто потому, что ты слишком часто говорил мне нет.
Окровавленными пальцами Хамна вцепилась в тунику Арлинга, привлекая его к себе.
– Пусть от твоей руки… – прохрипела она. – Только от твоей.
Между тем, иман как ни в чем ни бывало продолжал. Он не убирал меч, чертя узоры в снегу перед собой.
– Из-за твоих действий я оказался перед сложным выбором, а я не люблю полутонов, – сурово сказал он, не глядя на Регарди. – С одной стороны, ты сделал все, как я просил, и избавил нас от сагуро, которые очень мешали. Как там тебе сказал Сейфуллах? «Во лжи должна быть соль». В моей ее оказалось, пожалуй, слишком много. Иногда я думаю, почему Махди, вложив в твою подготовку столько усилий, ничего не сделал с твоей наивностью. Безумие Седрику никогда не грозило, а вот вырвавшиеся на свободу сагуро очень мешали некоторым нашим планам. Впрочем, удалось провести и тебя, и Нехебкая, что само по себе редкое удовольствие. За то, что сделал грязную работу, спасибо, а вот за то, что сделал ее слишком хорошо, благодарить не стану. Да убей ты ее, наконец, знаешь же, что ничто не поможет. Я точно не помогу, противоядия нет.
Хамна вложила свой кинжал в пальцы Арлинга и приложила к горлу.
– Режь, – прошептала она. – И помни – темнее всего перед рассветом.
– Ты же знаешь, что все будет так, как я сказал, – вздохнул иман, когда Регарди, закончив мучения Хамны, медленно поднялся и потянул из ножен клинок Махди. Тот скрипел и двигался с натугой, словно не желая участвовать в том, что было неизбежно.
– Император настолько впечатлился твоими успехами, что принял решение в твою пользу, – сухо произнес Тигр, поворачиваясь к нему. Боевой стойки он не принимал, но Регарди знал, что может быть убит в любую секунду. – И это меня огорчило. Я не хочу смотреть на твое тело, зная, что разговариваю не с тобой, а с Седриком. Уж очень ты мне запал в душу, индиговый ученик Махди. Потому приказываю тебе немедленно покинуть Согдарию. Неподалеку есть рыбацкий порт, где тебя ждет корабль, который направляется в те самые жаркие пески, о которых ты так мечтаешь. Из Самрии тебя переправят в пустыню Карах-Антар, где сейчас весьма приятный климат. В ее обширных землях легко затеряться.
– Я выбираю второй вариант.
– Но ты же знаешь, что в таком случае мне придется тебя убить. Либо смерть, либо изгнание. Масляная лампа горит благодаря маслу и фитилю – потому что кто-то ее заправляет и подрезает фитиль. Император сделал все, чтобы восстание северных лордов прошло успешно. Слишком буйных сейчас устраняют мои люди, останутся покорные, которые ждут не дождутся коронации Арлинга.
– Сейфуллах хотел видеть меня на троне, – предпринял последнюю попытку Регарди, зная, что проигрывает и здесь.