Сага о Хродвальде
Шрифт:
— А за сколько бы ты продал… — Клепп поискал глазами, и указал на копье Оддруна — Вот сколько бы ты, Оддрун, попросил за свое копье?
Повисла тишина. Такой вопрос граничил с оскорблением. Херсир не спеша прожевал кусок мяса, и ответил настолько же близко к оскорблению.
— Глупый вопрос. Зачем мне продавать мое копье, если я могу взять с него все, что мне понравится? — Хродвальд с облегчением отметил, что синий огонь в глазах херсира не разгорался. И пусть бы так и оставалось дальше.
— Послушай ты меня Клепп! — рявкнул Хродвальд —
— Не горячись Хродвальд. Кажется я понял твоего гребца — перебил Хродвальда бог. Улыбнулся и сказал — Если бы я отдал тебе свой меч, Ангурву. За сколько бы ты его продал?
Хродвальд похолодел, машинально посмотрев на Ангурву, которая, как и всегда, висела на поясе Брагги. Он долго подбирал слова.
— Это меч? — опять ляпнул глупость Клепп. Впрочем, в этой глупости была толика мудрости, ведь Ангурва и в прям была похожа на большой нож.
— Да жаткнись, Клепп-глупец! — не выдержал Нарви. Клепп недоуменно посмотрел на Нарви, и замолчал.
Атли всхрапнул особенно громко, и проснулся, растерянно оглядываясь. Как заметил ярл, старый скальд всегда чувствовал опасность.
— Такие вещи нельзя ни подарить, ни продать, мой бог — наконец ответил Хродвальд.
— Видимо это и пытается нам сказать Клепп! — хохотнул Брагги. И, уже обращаясь к Клеппу, сказал — Я прав, мой слабый языком, но не телом, друг?
— Да — кивнул Клепп. и запнувшись добавил — мой бог.
— Мы услышали тебя — мягко сказал Брагги, и сняв руку с плеча Хродвальда, сказал — Но к счастью галера, что ты захватил на юге не Ангурва, так что у неё есть цена. Это, пусть и странная, но лодка, которая наверно стоит четырех драккаров, если считать по тому, сколько в неё влазит добра. Но не стоит и одного драккара в бою, как ты сам это показал Хродвальд. Я дам тебе за неё драккар, молодой ярл, и это будет верно, и каждому из твоих гребцов, и семье тех, что уже не пируют с нами, цену еще четырех хороших драккаров. По корове, и по две дюжины овец!
Нарви шумно выдохнул. Это много. С таким количеством скота средний стадир, с семьей из пяти человек и тремя рабами сможет не только перезимовать, но и увеличить свое добро.
— Ну, и как тебе моя цена, Хродвальд, сын Снорра? Такую сделку одобрил бы и твой отец! — все улыбнулись.
— Что-то мало — снова заговорил Клепп — Если драккар хорош, то трудно его купить и за триста коров. Но пусть будет двести. У нас тридцать два гребца с одной долей, и еще Кленг с двумя долями, и еще Атли с пятью долями. У Хродвальда десять долей как у ярла.
— И десять за драккар — подсказал Хродвальд, и тут же осекся, искоса глянув на Брагги. Лицо бога было обманчиво спокойным, вот только привычная улыбка увяла. Хродвальд посмотрел на Атли. Старый скальд сидел молча, с бледным лицом. Оддрун тщательно вытер руки, и небрежно подвинул копье ближе к себе.
— Значит у нас… Так… Пятьдесят девять долей. Нарви ты говорил за корову шесть овец дают? Если ты даешь цену четырех драккаров, то на одну долю приходится… — Клепп на некоторое время замолк, подняв взгляд к потолку.
Хродвальд медленно повернулся к Клеппу, и попытался посмотреть на него так, что бы он понял, что следует заткнуться. Естественно он ничего не заметил.
А ведь предупреждение было ясным, поскольку его поняли и Нарви, и даже Айвен, тихонько отодвинувшиеся от Клеппа.
Только глупец спорит с богом. И если уж ты решил вразумить глупца, значит их теперь двое. Хродвальд перестал корчить рожи, и отвернулся, устремив взгляд на стол. Между тем Клепп продолжил:
— На одну долю выходит по тринадцать коров, и по две овцы. Или по одной корове, и семьдесят четыре овцы.
Клепп наконец посмотрел на остальных. Только глупец не знает, что слова важно говорить в то время, когда они нужны. Но еще важнее знать время, когда нужно молчать. А понять, когда говорить, и какие нужны слова, можно только смотря на того, с кем ты говоришь.
Но Клепп и был глупцом. Хоть и не совсем. Поняв что все молчат, он тоже опустил взгляд на стол, и невпопад добавил:
— Мой бог. Если я правильно посчитал.
— Принесите мне счетные камни — рявкнул Брагги.
Хродвальд не стал поднимать взгляд, опасаясь навлечь на себя гнев Брагги. Краем глаза он увидел, как пленница подошла к столу воинов, испуганно поглядывая на Брагги, прокралась за их спинами и положила руку на плечо Клеппа. Хродвальд очень удивился такой храбрости. Но ничего не сказал. Ничего не сказал и Брагги, хотя Атли потом рассказал, что бог удивился не меньше других. Атли смотрел в лицо бога чаще других, и не было причин, по которым ему нужно было бы лгать в таких вещах.
И только Клепп не удивился, а только успокаивающе похлопал свою рабыню по руке.
Слуги принесли счетные камни. В родном стадире Хродвальда, который теперь принадлежал его старшему брату Торвальду Большие Объятия, было много добра. Самые разные вещи, и даже некоторые, которым не нашли дела. Среди них похожие счетные камни. Но раб, который умел ими пользоваться, умер еще при их отце, и с тех пор никто не знал как заставить спящую в них магию работать. Хотя, старики говорили, что с ними было лучше…
Но что недоступно смертным, может сделать бог. Хотя и для Брагги эта магия не была легкой. Он пыхтел, тяжело вздыхал, и постоянно тер лоб. Хродвальд осторожно взглянул в лицо бога, и с ужасом заметил, что Брагги перестал улыбаться. Совсем. А ведь даже во время схватки с Эгилем Черным, с губ бога не сходила легкая улыбка. Но сейчас бог был серьезен. Если не сказать, зол.
Прошло много времени, которое Хродвальд провел слишком плохо, чтобы о таком рассказывать Наконец Брагги сказал:
— Семьдесят… Эм… Хм… Точно семьдесят… И одна. Да! Семьдесят одна овца на каждую долю.