Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Другие кланы Торбардина живут в своих областях — Дергар, Девар, Мар и Тейвар, — продолжал Дунбарт со вздохом. — Мы народ упрямый, это все знают, и нас легко разозлить. Но клан Тейвар особенно упрямый. Остальные кланы мало доверяют его представителям.
— Тогда почему король назначил члена клана Тейвар послом в Сильванести? — удивился Кит-Канан.
— Увы, несмотря на все свои недостатки, они многочисленны и могущественны. Они составляют немалую часть населения королевства, и их невозможно игнорировать. Король обязан выбирать своих послов, придворных, даже высших
Дунбарт взглянул эльфу прямо в глаза.
— Король Хал-Вейт счел — каким бы ошибочным ни показалось это мнение, — что с моим отъездом из Сильваноста решающая часть переговоров с эльфами закончилась. Поэтому он воспользовался случаем и назначил туда гнома Тейвар; для меня нашлось другое неотложное поручение, к тому же король понимал, что если Тейвар снова обойдут в таком важном деле, то среди них поднимется немалое возмущение. Думаю, теперь ты начинаешь понимать, в чем дело, — продолжил Дунбарт. — Но оставим прошлое и поговорим о том, что ждет нас впереди. Ты составил план летней кампании?
— Подготовка идет полным ходом, — объяснил Кит-Канан. — А теперь, когда я вас догнал, мы можем приступить к разработке последней фазы операции.
— Великолепно! — просиял Дунбарт, буквально облизываясь в предвкушении удовольствия.
Кит- Канан перешел к описанию своего плана битвы, и с каждым его словом огоньки в глазах воина-гнома разгорались все ярче.
— Если все получится, — одобрительно проворчал он, когда Кит-Канан закончил, — то барды будут петь долгие годы об этой победе!
Остаток вечера прошел в менее важных разговорах, и около полуночи Кит-Канан и гномы погрузились в сон. На рассвете эльф уже был на ногах и седлал Аркубаллиса, готовясь к полету. Гномы также пробудились, готовые отправляться дальше.
— Осталось менее трех недель, — подмигнул Дунбарт.
— Не опоздайте на войну, — проворчал Кит. Спустя несколько мгновений он взмыл на сотню футов над колонной гномов, и солнечный свет заиграл на перьях грифона.
Аркубаллис поднимался все выше. Однако прошло немало времени, прежде чем Кит заметил квадратное сооружение, казавшееся крошечным и незначительным с огромной высоты. Он достигнет его после заката. Это был Ситэлбек, и, по крайней мере, на ближайшее время, это был дом.
Поздняя весна, армия Эргота
Палатка была уставлена длинными рядами импровизированных носилок, и на них Сюзина видела людей со страшными ранами — они истекали кровью, страдали и умирали, прежде чем она могла начать ухаживать за ними. Она видела и других, с внутренними увечьями, — эти воины лежали тихо, ничего не видя перед собой, хотя глаза их оставались широко открытыми и глядели в одну точку. Со столбов, поддерживавших палатку, свисали шипящие масляные лампы, и среди раненых двигались сиделки и жрецы.
Люди стонали, пронзительно кричали, жалобно всхлипывали. Некоторые лежали в горячке, безумно бормоча что-то о мирной родине, которую им, скорее всего, никогда не суждено было увидеть.
И эта вонь! Палатку наполняли отвратительные запахи грязи,
В эти месяцы Сюзина делала для раненых все, что могла, ухаживала за ними, перевязывала раны, утешала их. На некоторое время больных стало меньше: воины, получившие раны зимой, выздоровели, некоторые погибли, некоторых отослали обратно в Эргот.
Но теперь, с приходом весны, война начала свирепствовать с новой силой. Всего несколько дней назад Гиарна в безумной попытке прорваться через вражеские укрепления бросил на штурм Ситэлбека десятки тысяч людей. Атаку возглавлял отряд диких эльфов, но защитники крепости набросились на своих сородичей и следовавших за ними людей с необычайной яростью. В бою погибло более тысячи людей, а сотни воинов вокруг Сюзины были лишь частью спасшихся, получивших тяжелые ранения.
Большинство раненых были людьми, но среди них встречались и эльфы — те, кто сражался против Сильванести, — а также гномы Тейвар. Гномы под командой приземистого капитана Калавакса руководили одной из атак, пытаясь прорыть подкоп под крепостными стенами. Эльфы предугадали этот маневр и бросили в туннель, полный гномов, бочки нефти, которые затем подожгли. Смерть нападавших была мгновенной и ужасной.
Сюзина переходила от койки к койке, раздавала воду, прикладывала холодные компрессы ко лбу. Ее окружали грязь и отчаяние, но она тоже страдала от ран — невидимых ран, терзавших ее душу.
И Сюзина, чувствуя свое родство с этими несчастными, старалась обрести хоть какой-то покой, заботясь о них и врачуя их раны. Она осталась в палатке до поздней ночи, зная, что Гиарна, страдая от неудачи, обязательно будет искать ее. Если он ее найдет, то снова причинит боль, как всегда; но здесь он ни за что не появится.
Наступила ночь, и лагерь постепенно погрузился в беспокойный сон. Миновала полночь, и даже те, кого мучила самая жестокая боль, временно забылись. Смертельно усталая, молясь, чтобы Гиарна уже уснул, Сюзина, наконец, оставила раненых и ушла в свою палатку.
Снаружи у дверей госпиталя ее ждали два вооруженных до зубов стражника, которые сопровождали ее по всему лагерю. Как ни странно, это были эльфы Каганести, присоединившиеся к армии людей в надежде завоевать независимость для своего народа. Удивительно, но со временем Сюзине стало даже приятно присутствие немногословных, искусных воинов с раскрашенными лицами, в перьях и темных кожаных одеяниях.
Сюзина не понимала, что заставляло этих эльфов вступить в ряды армии, терроризировавшей их собственный народ. Она несколько раз заговаривала с Каганести об их мотивах, но лишь один раз получила откровенный ответ — от молодого эльфа, за которым ухаживала: он был ранен во время одной из попыток взять крепость приступом.
— Моих родителей обратили в рабство, и они трудятся на железных рудниках на севере Сильваноста, — сказал он ей с горечью. — А нашу ферму захватили солдаты Пророка, потому что отец не в состоянии был платить налоги.