Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
Ситас спрашивал у Пророка, что хорошего тот нашел в проекте гномов.
Прежде чем ответить, Ситэл сделал паузу, тщательно обдумывая свои слова.
— Мне понравилось не предложение короля Вольдрина управлять спорными территориями, — ответил он. — Мне понравилась мысль о создании буферной зоны, не зависимой ни от нас, ни от императора, ни от Торбардина.
— Ты предлагаешь нам создать новое государство? — с любопытством спросила Тералинд.
— Не самостоятельное государство, а буферное, — ответил Пророк.
Ульвиссен требовательно потянул свою госпожу за рукав. Тералинд в раздражении
Кит-Канан едва сдерживался, наблюдая за происходящим. Он не мог разоблачить Ульвиссена во время дипломатических переговоров — особенно сегодня, в первый день своего пребывания в Сильваносте. Такое обвинение будет нарушением правил хорошего тона и поведения в Звездной Башне! Более того, мог ли Кит-Канан быть абсолютно уверен, что видел в банде Вольторно именно Ульвиссена? Бородатые люди действительно очень похожи друг на друга. Но, как бы то ни было, заученные манеры сенешаля и вся эта бессмысленная трата времени раздражали его своей глупостью.
— Мой король предлагает разделить права между тремя народами, — заключил Дунбарт, когда Тералинд знаком сообщила, что готова. — Эрготу отводится право пасти скот, Сильванести — обрабатывать землю, а Торбардину — добывать руду.
— Любое предложение, отдающее контроль за территорией в руки какого-либо одного государства, неприемлемо, — пронзительным голосом возразила Тералинд. Прядь темно-каштановых волос выбилась из-под гребня, она рассеянно заправила ее за ухо и уже более вежливо добавила: — Конечно, если при этом не будут гарантированы права Эргота.
Члены делегаций, сбившись в кучу за креслами своих руководителей, начали спорить между собой о преимуществах совместного управления спорной территорией. Голоса их становились все громче и громче. Наконец Кит-Канан, потеряв терпение, вскочил на ноги.
Ситэл поднял руку, призывая к тишине.
— Мой сын Кит-Канан будет говорить, — объявил он, и по губам его пробежала легкая усмешка.
— Как вы знаете, я только что возвратился в Сильваност, — быстро, взволнованным голосом начал принц. — Некоторое время я провел в диком лесу, далеко на юге, где мне пришлось познакомиться с разными эльфами и людьми. Одни, как мой друг Макели, называли лес домом. Другие видели в нем лишь предмет для грабежа. К нашим берегам причаливали корабли из Эргота, а их моряки пробирались вглубь страны, чтобы рубить деревья.
— Да это же возмутительно! — взорвалась Тералинд. — Какое отношение все эти вещи имеют к обсуждаемому вопросу? И что хуже всего, твои обвинения бездоказательны!
Ситэл в первый раз сбросил свою личину безразличия.
— Мой сын говорит правду, — ледяным голосом осадил он женщину. — Ему можно доверять.
Властность, звучавшая в его словах, заставила Тералинд смолкнуть, а Пророк велел сыну продолжать.
— Проблема состоит в следующем. Пока короли и императоры бьются за национальную гордость и престиж, простой народ — невинные эльфы и люди — расстается с жизнью. Только
— Расскажи нам, как это сделать! — саркастически произнесла Тералинд.
— Во-первых, мы должны принять, что наша единственная цель — мир. Мне нет нужды быть прорицателем, чтобы понять: многие в Далтиготе и Сильваносте считают войну неизбежной. Итак, я спрашиваю вас: является ли война решением проблемы? — Он обернулся к лорду Дунбарту. — Ты, мой господин, как считаешь: решит ли этот вопрос война?
— Твой вопрос некорректен, — обеспокоенно возразил гном.
Но от Кит-Канана не так-то легко было отделаться.
— Да или нет? — настойчиво повторил он.
Все собравшиеся воззрились на Дунбарта, ерзавшего в своем кресле.
— Война никогда ничего не решит, если люди доброй воли…
— Просто ответь на вопрос! — рявкнула Тералинд.
Дунбарт изогнул одну кустистую бровь и твердо ответил:
— Нет. Война ничего не решит.
Кит-Канан обернулся к безмолвному калеке-претору и его супруге:
— Думают ли в Эрготе, что война поможет решить вопрос?
Претор слегка качнул головой. Как обычно, за него ответила жена.
— Нет, — произнесла Тералинд. — Нет, если мир обойдется дешевле.
Кит-Канан обернулся к отцу:
— Что скажешь ты, Великий Пророк?
— Ты ведешь себя вызывающе, — предупредил Ситас.
— Оставь его, — просто сказал отец. — Это вполне законно — спросить нас всех. Я никогда не хотел войны и сейчас не хочу.
Кит-Канан кивнул и оглядел собравшихся:
— Ну а теперь, эльфы, гномы и люди, неужели нельзя найти какой-то путь управления этой страной сообща?
— Не пойму, какое отношение к нашему спору имеют гномы, — угрюмо сказала Тералинд. — Вряд ли на оспариваемой земле живет хоть один из их народа.
— Нет, не живет, но ведь этот вопрос касается и границ наших владений, — напомнил ей Дунбарт. — Естественно, нам небезразлично, с кем соседствовать.
Сквозь сотни узких окон в стенах башни в зал просачивался солнечный свет; в открытую дверь врывался мягкий ветерок. День манил всех бросить нудные разговоры. Ситэл потер руки и объявил:
— Сейчас самое время прерваться, не только для того, чтобы обдумать вопросы мира, но и для того, чтобы отведать хлеба и мяса, прогуляться на солнце.
— Как всегда, ты, Высочайший, говоришь мудрые вещи, — с усталой улыбкой ответил Дунбарт.
Тералинд вскинулась, готовая возразить, но Пророк объявил перерыв на обед. Зал быстро опустел, и Тералинд осталась в компании претора Ульвена и Ульвиссена. Последний, не говоря ни слова, поднял хрупкого претора на руки и вынес из зала. Тералинд, стараясь подавить гнев, разорвала свой кружевной платочек на мелкие кусочки.
Стоял прекрасный день, и члены посольств высыпали из огромных парадных дверей в сад, окружавший могучую башню. Подоспели дворцовые слуги, неся на плечах столы, и в считанные минуты расставили их на церемониальной дороге, начинавшейся у главного входа в башню. Столы для гостей Пророка накрыли белоснежными скатертями и уставили блюдами с фруктами и мясом. Выкатили бочку розового нектара, и ее клепки грохотали подобно летней грозе.