Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— Рад, что смог оказаться вам полезным, — озадаченно ответил Тас. — Теперь, раз уж я заблудился, не могли бы вы показать мне выход из лабиринта? Я, видите ли, прибыл сюда при посредстве магии. — Кендер был так горд этим обстоятельством, что повторил фразу еще раз, дабы убедиться, что гном сумел оценить его по достоинству. — Да, так вот, я прибыл сюда при посредстве магических сил, которые так ужасно загадочны и совершенно секретны, что я даже вам не могу о них рассказать подробно. И по очень важному делу. Я разыскиваю Золотую Луну. И у меня такое чувство, что она должна быть где-то здесь, потому что я старался
как можно лучше ее себе представить, когда упомянутые магические силы начали действовать. Между прочим, меня зовут Тассельхоф Непоседа.— Конундрум Солитер, к вашим услугам, — представился гном, и они обменялись рукопожатием, после чего Тас окончательно загубил платок Палина, принявшись оттирать им чернила с пальцев. — Я с радостью укажу вам путь из лабиринта, — пылко предложил гном. — Я, знаете ли, как раз закончил составление карты.
Гордо, широким жестом руки, гном представил карту на обозрение Таса. Нарисованная на огромном листе пергамента, она лежала на земле, закрывая всю тропинку между двумя рядами изгороди и даже поднимаясь по ее краям. Она была значительно больше самого гнома, который, как назло, был довольно мелковат. У него были мутные глазки, неуверенная улыбка, личико орехового цвета и длинная клочковатая борода, которая, возможно, некогда и была белой, но теперь приобрела странный красноватый оттенок вследствие того, что гном постоянно елозил ею по свежим красным чернилам, разрисовывая карту.
В данный момент карта была почти закончена, на ней были нанесены все оси, крестики и стрелки с надписями «сюда не входить» и «поворачивать налево здесь», сделанными на Общем. Тассельхоф, опустив глаза и глядя себе под ноги, растерянно разглядывал ее. Но когда он наконец оторвал от нее взгляд, прямо перед ним оказался просвет, обозначавший выход из лабиринта. Изгородь прерывалась, и видно было, как сверкает солнце на нескольких прекрасных стеклянных куполах, превращая их в радужные полушария. Два золотых дракона застыли, образуя огромную стрельчатую арку. Вся земля была покрыта травой и цветами. Люди в белых одеяниях неторопливо прогуливались, негромко обсуждая что-то.
— О, так вот он, выход! — радостно закричал Тас. — Но все равно, огромное вам спасибо!
Гном глянул сначала на свою карту, потом на то, что, несомненно, было выходом из лабиринта.
— К черту, — произнес он и принялся топтать карту ногами.
— Ой, что вы, что вы, — принялся успокаивать его Тас, чувствуя себя немножко виноватым. — Такая чудесная карта!
— Ха! — И Конундрум несколько раз подпрыгнул на ней.
— Извините, но мне пора идти. — Тас стал бочком продвигаться к выходу. — Как только мне удастся поговорить с Золотой Луной, я непременно вернусь и постараюсь опять немножко потеряться, если вам это поможет.
— Бах! — выкрикнул гном и ударом ноги отправил чернильницу прямо в изгородь.
Последнее, что видел Тас, — это то, как гном тщательнейшим образом измерял собственную ступню, с тем чтобы как можно точнее установить расстояние между первым и вторым поворотами.
Тасу пришлось пройти порядочное расстояние, и лабиринт почти скрылся из виду, когда он подошел к чудесному хрустальному зданию. Тут он услышал за спиной чьи-то шаги и почувствовал на своем плече руку.
— У вас есть какое-нибудь дело в Цитадели Света, кендер? — спросили его на Общем.
— Где-где? — переспросил Тас. — А, в Цитадели? Конечно есть!
Слишком привыкший ощущать тяжелую длань закона на плече, чтобы этому удивляться, Тас оглянулся и увидел высокую молодую женщину, в серебристой кольчуге и таком же шлеме, блестевших на солнце. Длинный табард [2] , накинутый поверх кольчуги, был украшен символом солнца, на серебряной перевязи, обвивавшей талию, висел меч.
— Я пришел, чтобы повидать Золотую Луну, госпожа, — вежливо объяснил Тассельхоф. — У меня к ней срочное дело. Очень срочное. Если вы будете так добры и покажете мне, где…
2
Табард — накидка, которую носили рыцари поверх доспехов.
— Что у вас тут, охранник? — раздался другой голос. — Какие-нибудь проблемы?
Тассельхоф повернул голову и увидел другую женщину, на этот раз облаченную в доспехи Соламнийского Рыцаря. Двое других соламнийцев подошли к кендеру вместе с ней.
— Не могу сказать, чтобы это были проблемы, леди Камилла, — ответила женщина-стражник, приветствуя ее. — Этот кендер спрашивает Золотую Луну.
Они обменялись взглядами, и кендеру показалось, что по лицу леди-рыцаря мелькнула тень.
— Что может быть нужно кендеру от госпожи Первой Наставницы?
— От кого? — опять не понял Тас.
— От Золотой Луны, нашей Первой Наставницы.
— Я… ее… старый друг, — прозаикался Тас и вежливо протянул руку. — Меня зовут Тассельхоф Не… — начал он и замолчал. Он ужасно устал от людей, которые принимались таращиться на него, стоило ему только назвать свое имя. И он опустил руку. — Впрочем, это неважно. Вы лучше скажите мне, как пройти к Золотой Луне…
Ни одна из женщин не ответила, но Тас проследил за взглядом, брошенным соламнийкой в сторону самого большого из хрустальных зданий, и сразу догадался, куда ему следует направляться.
— Вы, кажется, обе очень заняты, не буду вас больше задерживать. Прошу прощения. — С этими словами он метнулся в сторону и стал быстро удаляться по дорожке.
— Мне нагнать его, леди Камилла? — спросила женщина в серебряных доспехах.
— Нет, оставьте, — ответила та. — Госпожа Первая Наставница питает слабость к кендерам.
— Но он может нарушить ее одиночество, — возразила женщина-гвардеец.
— Хотела бы я, чтобы ему это удалось, — пробормотала первая. — Не пожалела бы ради этого и тридцати стальных монет.
Леди Камилла была дамой лет пятидесяти, с приятной, здоровой и располагающей к себе внешностью, хотя ее волосы уже были кое-где тронуты сединой. Суровое, несколько стоическое выражение лица говорило о том, что она не из тех, кто легко поддается эмоциям. И тем не менее Тас отчетливо расслышал ее вздох.
Подбежав к входным дверям хрустального здания, Тас остановился перед ними, не сомневаясь в том, что сейчас кто-нибудь выйдет и скажет, что кендерам вход сюда воспрещен. Но вот в дверях показались двое в белых одеждах и прошли мимо, ничего не сказав, лишь один мельком улыбнулся кендеру и пожелал доброго дня.