Сага о пришельцах из будущего. God, save England!
Шрифт:
Источниками для суждения о том, что представляли собой социальные и экономические отношения англосаксонских королевств, служат прежде всего англосаксонские 'Правды' (законы Кента, Уэссекса и др.). Большой интерес для характеристики общественных отношений англосаксонских королевств представляет 'Сага о Беовульфе' — эпос, ядро которого возникло, очевидно, не позднее конца VIII в. Сага проникнута языческим духом и отражает весьма архаичные отношения, свойственные германским племенам эпохи переселения их на Британские острова.
Первоначально основу англосаксонского общества составляли свободные крестьяне-общинники — кэрлы, владевшие в пределах общины значительными участками пахотной земли, так называемой гайдой (участок земли, который можно было возделывать в течение года одним плугом с упряжкой в 4 пары волов). До середины VII в. малая, индивидуальная семья у англосаксов еще не
Если у кэрлов надел состоял не более чем из одной гайды, то представители родовой знати — эрлы имели поместья в сорок гайд и больше, а королевские дружинники — гезиты (позднее вошедшие в сословие тэнов) — не менее пяти гайд.
По англосаксонским 'Правдам' за убийство человека убийца уплачивал вергельд, размеры которого соответствовали положению убитого. Система вергельдов дает представление о социальном строе англосаксонской эпохи. За убийство кэрла полагался вергельд в 200 шиллингов, за убийство эрла (крупного землевладельца) — 600 шиллингов; за королевского дружинника-гезита, владеющего землей, — 1200 шиллингов, а за дружинника, не владеющего землей — 600 шиллингов. Помимо свободных крестьян-общинников англосаксонского происхождения — кэрлов, были крестьяне кельтского происхождения — леты, или уили. Они находились в зависимом состоянии и за них платили от 40 до 80 шиллингов. Поскольку родовые связи во время завоевания оказались нарушенными, свободные образовывали союзы (гильдии) для совместной защиты. Члены гильдии в случае убийства собрата выступали как обвинители. […]
По мере развития феодальных отношений в зависимость попадала и часть ранее свободных кэрлов, образуя вместе с летами класс зависимых крестьян — гебиров. Эрлы из простых крупных землевладельцев превратились в феодальных владелей, примерно соответствующих графам и герцогам Европы. […].
В VIII в. из земли, принадлежащей племени (фолкленд), король начинает делать пожалования своим дружинникам. Эти пожалования оформляются грамотами, и пожалованная земля именуется боклендом. Первоначально по грамоте жаловались судебные и финансовые права над населением определенной территории, а затем к владельцу грамоты переходила и сама земля. И с населения фолькленда, и с владельцев бокленда король требовал несения трех повинностей: военной, повинности чинить мосты и дороги и службы по поддержанию укрепленных пунктов. […] В обстановке непрерывных войн с внешними врагами, в Англии складывалось сословие воинов — тэнов, имевших землю, обрабатываемую зависимыми людьми, в условном держании. Тэны стали основной военной силой Англии, представителями военного сословия, близкого к королю. […]. Правившая в 1016–1042 годах датская династия не могла естественно опираться на местную знать и тэнов, поэтому важнейшей частью ее вооруженной силы стала собственная наемная дружина, воины которой именовались 'хускарлами'. […] Правившие после датской династии англосаксонские короли сохранили эту традицию. […]
Слияние германских племен между собой и с покоренным населением привело к началу IX века к складыванию единой англо-саксонской народности. Точнее ее следовало бы называть англичанами по самоназванию Angelcyn (cyn — племя, род). […]
В это же время правитель Уэссекса Эгберт смог объединить все королевства в единое государство. […]Тогда же начались набеги скандинавских пиратов — викингов, к 870 г. захвативших большую часть Англии, за исключением Уэссекса. Однако к власти в Уэссексе в эти годы пришел выдающийся правитель Альфред, позднее прозванный Великим. […] В 877 г. Альфред Великий нанес серьезное поражение датчанам, после чего был заключен мир, разделивший Британию на две примерно равные части. […] В 1016 г. к власти в Англии пришла датская династия — конунг Кнут II Великий. В это же время начались тесные сношения Англии с Нормандией: сестра Ричарда, герцога Нормандского, Эмма была замужем за Этельредом, королём Англии, и Этельред, изгнанный датчанами, укрылся в Нормандии. […]
В 1042 г., после смерти Хартакнута,
В 1066 г., после смерти бездетного короля, совет знати выбрал на престол Гарольда II Годвинсона, знатнейшего эрла, брата овдовевшей королевы и, по некоторым, не вполне достоверным сведениям — потомка Альфреда Великого.[…]'
Talbooth 'Encyclopedia Maxima mundi', vol. V, London, 1898 г.
Глава VI
За честь короны мы умрем
Устав дан миру с давних пор:
Всегда прошедшее с грядущим
Вело тяжелый, трудный спор.
С реки дул ветер, проникая в раскрытые ставни и заставляя поеживаться от прохлады стоящего у окна монаха. Но епископ не замечал этого, слишком занятый своими мыслями, которые он тут же излагал, как на проповеди, не обращая внимания на малочисленность аудитории: — … любовь к религии пришла в упадок. Малообразованные клирики с трудом и запинанием произносят слова священных молитв. Даже клирик, знающий грамматику, стал предметом всеобщего удивления. Монахи пренебрегают уставом, одеваясь в роскошные одежды и услаждаясь разнообразными и изысканными яствами. Знать, предаваясь роскоши и разврату, не ходит регулярно утром в церковь, как следует христианам, но только от случая к случаю приглашает на дом какого-нибудь священника, который торопливо совершает утреню и литургию для этой знати в перерывах между ласками их жен. Простые люди, не имеющие никакой защиты, становятся жертвами людей знатных, которые увеличивают свои богатства, захватывая их имущества и земли и продавая их французам. Пьяные оргии ночи напролет стали делом обычным. Грехи, сопутствовавшие пьянству, расслабляют их душу и ум. И не покаются они, и Бог не помилует их. А то, что принимают они за Божью помощь, на самом деле есть дьявольское прельщение, которое губит их еще вернее. Не могут они понять этой истины, ибо и пастыри их ложные. Не может епископ, не получивший палий от Папы править церковью, — в этот момент он внезапно вспомнил, что в комнате он не один и резко оборвал речь. Приподнявшись с кресла, епископ осторожно обогнул стоящий рядом пюпитр с раскрытой Библией и подошел почти вплотную к внимательно глядящему на него монаху.
— Так говоришь, рыцари Кнута лично видели, как пришельцы изрыгают дым из своих ртов?
— Да, ваше преосвященство, они клялись мне, что многие из колдунов регулярно занимаются сим действом. Сам Кнут со мной не разговаривал, но слуги его поведали, что он рассказывал о сем ширрифу Вулфрику. Но тот, говорят, лишь посмеялся, заявив, что это просто обычай тех земель откуда прибыли сии хускарлы.
— Так откуда же они прибыли, из каких земель незнаемых, что глотают дым и дышат огнем, — снова начал епископ, отворачиваясь и не замечая, как поморщился монах. — Наверняка из Туле, о которой писал Беда Достопочтенный и коя названа так из-за того, что на закат от Ирландии, в окрестностях Ада расположена. Дьявольские козни, я чувствую их как никогда уверенно. Не даром хвостатая звезда, кометой именуемая, висела над землей нашей, всяческие беды предрекая…
Тут епископ замолчал, развернулся лицом к собеседнику и приказал:
— Пошли служку в дома эрла Вальтеофа и Эдгара Этелинга. Пусть просит прибыть в обед ко мне доблестного эрла и благородного советника Освульфа. Приготовь также двух преданных служек, пусть наготове будут к поездке к горду тому. Выбери тех, кто французский и датский знает, дабы могли они слова пришельцев различать и разговоры их слушать. Понял меня?
— Сделаю, ваше преосвященство, — монах собрался уходить, когда архиепископ внезапно припомнил еще кое-что и выкрикнул ему вслед. — Позови заодно ко мне брата келаря и брата трапезничего.
— Хорошо, понятно, — кротко ответил монах, выходя из комнаты.
Посыльные успели вовремя и на обеде в личной трапезной епископа присутствовали один из могущественных эрлов королевства Английского, Вальтеоф, мускулистый и подвижный, несмотря на почтенный возраст, воин с грубым лицом, покрытым шрамами, и советник малолетнего сына бывшего короля Освульф, невысокий полноватый человек с лицом, напоминающим лисью мордочку. Разговаривали сидящие за столом на нейтральные темы, изредка поглядывая на приносящих блюда служек. Наконец, принесли чаши с горячей водой и полотенца, гости и хозяин, омыв руки, встали из-за стола. Тут архиепископ Йоркский предложил пройти в скрипторий, посмотреть на переписываемый экземпляр хроники Беды Достопочтенного.