Сага о Щупсах
Шрифт:
Старший инспектор попробовал воззвать к его голосу разума:
— Никто вас ни в чем не обвиняет. Мы лишь хотим выяснить, что произошло.
— Да, едрить его, произошло вот что: меня заперли в собственном, едрить его, доме, хрен тупой. Сколько раз повторять? — заорал Альберт в ответ. — И какой-то козел угнал мой «астон-мартин».
Старший инспектор решил зайти с другого конца:
— В доме кто-нибудь открывал огонь?
— В доме что кто-нибудь открывал? — завопил Альберт, все еще похмельный и совершенно замороченный. Вымороченный, вернее сказать.
— Стрелял
Альберт с трудом задумался.
— Да, — сказал он наконец. — Я расстрелял замок в гостиной.
— Понятно, — соврал инспектор. После долгой паузы продолжил: — А зачем?
— Потому что какой-то козел не хотел, чтобы я выбрался.
— Какой козел?
— Который запер эту конченую хрень.
— Какая именно конченая хрень оказалась заперта? — спросил инспектор, воодушевившись догадкой, что, быть может, где-то внутри кончили человека.
— Не знаю. Тут глаз выколи, я ж вам сказал.
— То есть вы стреляли по замку и кого-то по ту сторону двери прикончили.
— Да нет же. Я поглядел и в кухне никого не увидел. Да и не мог — там темнотища. Я вам говорил.
— Так с чего вы тогда утверждаете, что там был кто-то конченый?
Тут здоровенный грузовик загудел трактору, чтоб тот уступил дорогу, сержант потерял нить беседы и решил сосредоточиться на эпитете «конченый». Понятие «козел» ему не помогло.
— Так вы признаете, что застрелили человека, который запер вас в гостиной? — спросил он.
Альберт попытался изобрести невинный ответ:
— Я не знал, что там кто-то был, за дверью. Я и замок-то не видел. Все на ощупь. Тыкал пальцем, пока не нащупал, потом приставил дуло и спустил курок. Я никого не собирался убивать.
У сержанта эстафету допроса принял старший инспектор:
— Откуда вы знаете, что «астон-мартин» угнали?
— Потому что его нет в гараже.
— А дверь между кухней и гаражом разве не заперта?
— Теперь уже нет.
— И вы говорите, машину угнали? Откуда вы знаете?
— Потому что ее нет на месте. Я все ощупал, ее нету.
— Если можно попасть в кухню через гараж, нам остается только вызвать бульдозер и оторвать дверь гаража.
В полной темноте Альберт Понтсон замер от ужаса.
— Нельзя, — пискнул он. — Вы обрушите весь фасад.
— Мы только дернем, чтоб открылось. Дверь, конечно, испортим, но…
— Вы не понимаете. Если вы дернете или нажмете, весь фасад рухнет.
— Вся передняя стена дома? Это вряд ли. Вы просто не хотите, чтобы мы проникли внутрь. Вы там явно что-то прячете.
— Например?
— Например, труп. Например, вашего племянника, о котором талдычит ваша сестра.
— Да вы рехнулись! — заорал Альберт. — Я его пальцем не трогал.
— Тогда почему он молчит? Если он с вами, пусть скажет что-нибудь — если, конечно, еще жив.
— О господи, о боже мой, я с ума схожу, — застонал Альберт.
— Вы это в суде станете говорить? Что вы сошли с ума, что вы маньяк-убийца? И где миссис Понтсон? Тоже мертва?
Альберт осел на пол и взвыл, плюхнувшись в полной темноте в лужу масла. За дверью старший инспектор и сержант радостно улыбнулись и ушли.
— Похоже, прижали
— Почему в доме света нет, как думаете? — спросил сержант. — Ерунда какая-то.
— Эта кошелка, которую мы отправили в больницу, похоже, права. Она и впрямь слышала выстрелы. Небось тогда-то он и пришил мальца. Потом, видимо, вытащил труп из дома, где-нибудь бросил, вернулся, прострелил электрический кабель — организовать себе какое-никакое алиби. Ковер в крови, значит, ему надо было его выкинуть подальше от трупа. В реку или типа того.
— А машина? Что он с ней сделал?
— Да что и с ковром, — а может, впарил кому, — ответил старший инспектор. — На ней тоже наверняка кровь.
Их разговор прервал бульдозер, тарахтевший к дому. Полицейские вернулись к гаражу.
— Цепляй крюк за верх, — скомандовал старший инспектор.
Изнутри гаража раздался вопль:
— Умоляю, не дергайте вы эту херовину, я ж говорил вам, весь фасад рухнет. То есть весь дом.
— Не понимаю, с чего бы ему. Мы ж только ворота сдернем. Цепляй давай за верх, всем разойтись, ребята.
Бульдозер двинулся, крюк на цепи потянул металлическую створку ворот. Альберт заорал еще отчаяннее:
— Дверь вмонтирована в стену, богом клянусь.
— Тяни! А ты, Аль, жулик, — прокричал сержант в ответ. — У тебя там что-то спрятано.
Бульдозер сдал назад, цепь натянулась, и стало ясно, что Альберт Понтсон не врал. Вся передняя часть дома подалась вперед. Секунду спустя крыша накренилась, стена рухнула в сад, а за ней — и кровля.
Когда стена сдвинулась с места, Альберт почуял, что надо бежать на зады коттеджа, и теперь лежал под кроватью рядом с колонной, на которой покоились две стальные балки, ранее поддерживавшие крышу. Над Альбертом темнело небо, предвещавшее дождь. Когда крыша наконец обрушилась, он выполз из убежища, контуженный грохотом, ошалевший от цементной пыли и пуще всего — от разрушения дома его мечты. Ужас происходящего усугубился тем, что в ванной аккурат над его головой прорвало несколько труб и вода полилась прицельно ему в лицо. Альберт открыл было рот позвать на помощь, одновременно стараясь выпутать левую ногу из каких-то проводов, — и тут же понял, что рискует захлебнуться. Следом до него дошло, что кто-нибудь из этих дуболомов-полицейских может додуматься врубить электричество и тогда его еще и убьет током.
С отчаянным, если не сказать паническим, усилием Альберт выпростал ногу и отпихнул от себя провода. Выбравшись из разбитого теперь окна, он отполз по кустам и спрятался под могучей вечнозеленой изгородью. Попытался успокоить трясущиеся конечности и вдруг вспомнил, что в сейфе под ковром в спальне у него хранится капиталец.
Черт с ним. Назад он не поползет — по крайней мере, пока вокруг толчется полиция. Придется дождаться, пока они уберутся отсюда.
Он слышал, как чертов бульдозер, все еще нагруженный воротами, связанными крюком и цепью со здоровенной частью передней стены, пытается стряхнуть ее, но, судя по металлическому скрежету, ему это не удается.