Сага о сотнике. Перстни легатов.
Шрифт:
– Всех убью! Это моя земля! Смерть вам!
Умник их инфразвуком давит, панику наводит. А молодая самка в ярости на такие мелочи внимания не обращает. Увидела мою открытую спину и пошла в атаку. Опоздала на пару месяцев, подруга. Сейчас меня на такие неловкие финты не поймаешь. Встретил я ее ударом ноги прямо под челюсть. Ушла в небо, не хуже чем от «трамплина». Есть у нас в Зоне такая аномалия гравитационная. Перезарядил свой комплекс стрелковый и дальше побежал.
– С небосвода упала на снег белая, белая, белая звезда. На ледяной маленькой земле не было такого никогда, -
Затихли щенки, добегу сейчас до бара, придется для них сгущенку покупать. Они даже меньше Плаксы, когда мы с ним первый раз встретились. Разругался с дикой стаей напрочь, и убивать их не за что, и помириться не удастся. Блокпост прошел на скорости. Не знал я эту дежурную четверку, на их тактических экранах меня зеленая точка отображала, союзник. Им больше ничего знать и не надо. На Баре у «Долга» сотня стволов, мастеров человек двадцать и приятель мой Филин, который один всех стоит. Как наш генерал Леха Найденов.
К последней заставе подошел уже в сумерках. Планировал в это время на вертолете на базу возвращаться, а получилось совсем иначе. Ну и ладно. Вдоль забора прокрался, от мостика железного подальше, там вечно слепые псы крутятся. Если с ними все время в драку лезть, все деньги будут на ремонт куртки защитной и покупку патронов уходить. Вдоль стены кирпичной забрался на вал земляной невысокий, утыканный кольями железными. И сразу спрятался за связку труб. Все, дома. Издалека вой раздался ненавидящий. Ну что ж, я не банкнота в сто евро, чтоб всем нравиться. Да и то, некоторые золотые монеты предпочитают. Срезал наискосок угол маленького, крестов в десять, кладбища и явился из мрака вечернего перед изумленной публикой.
Четверо их было. На внутренних постах люди денег в карманах много не держат. Мелочь для бара, ставку на бои сделать, патронов прикупить. Не стали мы торговлей заниматься, опознали они меня по списку, допуск разрешен даже в расположение штаба, иди, сталкер, куда хочешь, хоть присягу принимать.
Ноги после бега на сильно неопределенную дистанцию гудят, тащу их за собой после каждого шага, словно протезы. Дышу, как Леха Зомби учил. Вдох медленный через нос, выдох резкий ртом. Пот по спине струйками бежит, щенки за пазухой затихли. Пригрелись. Сейчас ужинать будем. И что это у меня за привычка хватать все подряд? Мог бы и под елкой их оставить. Сейчас одной проблемой было бы меньше.
По пути в бар, наконец, хоть одно знакомое лицо увидел. Сгреб меня Прапор, начал вертеть во все стороны.
– Пусти, - кричу, - зубромедведь, хабар помнешь и меня заодно!
– Знакомые речи, - говорит он, - хабар превыше всего. За ним хоть черту в зубы, хоть к «Монолиту» в гости. У наемников после тебя проблемы, Клинок. Команду на Дикую Территорию сформировать не могут. Никто не идет, даже за тройной тариф.
– Когда ты мне скажешь подобное про «Монолит», буду знать, что жизнь прожил не зря. Подумаешь, наемники, - отвечаю.
Понял он, что не рисуюсь, говорю, как думаю.
– Странные вы ребята в «Стали» подобрались. Здесь мало кто даже с бандитами рискнет связаться всерьез, все откупиться пытаются. А вы их мимоходом зачистили, потом за псов войны взялись,
Парни они хорошие, но курят через одного, щенки мои там к утру позеленеют от никотина. А в гостинице при баре у меня отдельная комната и воды мне там пару ведер согреют без разговоров.
– Нет, - говорю, - спасибо, но я к Информатору в зал.
Прапор меня за локоть придерживает.
– Не всем твой штраф на вольных бродяг понравился. Могут неприятности возникнуть, - сообщает, вздыхая.
Ну, тут я и сам завелся слегка. Руку к груди прижал, каблуками щелкнул. Разберусь, мол. По любому.
Спускаюсь в подвальчик родной по знакомым ступенькам, ужин как раз в разгаре, мест свободных нет, Информатор, как сирота казанская, одинокая фигура в черной коже, у барной стойки в углу застыл со стаканом. Натюрморт карандашом, мать кисы кошка.
Зубы сжал, чтоб не завыть, клич атаки в горле бьется, иду между столов к своему приятелю. Под ноги смотрю, споткнуться не хватало. Одно хорошо, бармен все дела бросил, лично мне тарелку с мясной нарезкой и хлебом тащит. Демонстрирует уважение.
– Столик поставить некуда, горячее можно в вашу комнату подать, - сообщает.
Головой качаю.
– Не задержусь, спасибо. Дай пустую тарелку и банку сгущенки.
Принес через секунду. За кольцо дернул, банку вскрыл, перелил в миску и малышей из куртки вытащил. Они там в клубок сбились, на стойке рассыпались по одному. Маленькие комочки, мохнатые. Информатор одного ладонью накрыл, только хвост наружу торчит между пальцев. Два других сразу к молоку подобрались. Сунули мордочки через край, принюхались, и языки стремительно замелькали. Оставшийся в стороне от праздника жизни взвизгнул жалобно, выбрал палец самый тонкий, и тяпнул Информатора за мизинец. Не стой на пути у высоких чувств, а если ты встал, отойди. Ругнулся мастер в сердцах и посадил наглого пса прямо в миску. Тот лапы широко раскинул, все мое, и засунул нос в молоко по самые уши.
– Нарекаешься Счастливчиком, - говорю, - пусть тебе и дальше везет.
Прилепил ему микродатчик между ушей, тот сразу в шерсти запутался. А двум другим щенкам пристроил технику за левое и правое ухо, соответственно.
Чтоб не перепутать.
Чувствую, накал страстей в зале утих слегка, тихая картина умиротворение в сердца сталкерские внесла, но не во все. Ох, не во все. Пробирается к стойке бара из дальнего угла нечто бородатое и дурно пахнущее, непонятно, что больше воняет, голова немытая или носки, не знавшие мыла. Пыхтит, а лезет целенаправленно.
Достаю из кармана пачку долларов, делю наполовину примерно, бармену пододвигаю.
– Всему бару выпить за очередной успех клана «Сталь», - говорю. – И на улицу к кострам базовым вынеси, не все могут себе позволить сюда зайти.
Напомнил сталкерам, что не все они одинаковые. Кто с автоматом в погребке сидит, а кто с пистолетом незаряженным на свежем воздухе у костра ночует.
В это время бородач до нас добрался.
– Ты, - говорит, - что ли, Клинок?
– Кое-кто называет меня и так, - соглашаюсь.