Сага о сотнике. Перстни легатов.

Лабунский Станислав

– Сейф мне открой, - говорю вполголоса.

– Не учи отца, сынок, с оружейной комнаты начнем, сейчас нам обратного хода нет, - отвечает.

Дверь открыл, решетку вбок, цепь стальную из пирамиды вытянул, глянул я на их арсенал, и взял себе пулемет. РПК – ручной пулемет Калашникова. Патронов было маловато, зато я из него стреляю хорошо. Затвор передернул, броню с каской одел, к бою готов. В это время Тихоня сейф открыл, я гарнитуру на место цепляю и говорю:

– Привет, Умник, мы тут бунт подняли. Революция в отдельно взятом отделении.

Он обрадовался. Два батальона «Черной мамбы» с шестью танками

уже в город вошли. Управление ФСБ и УВД областное блокированы, только они об этом еще не знают. В отделение нами уже захваченное через шесть минут должна группа входить под командованием Савады. А Овсов по привычному сценарию берет администрацию и управление по борьбе с наркотиками.

– Савада, - говорю, - мы из камеры выскочили, сидим в дежурной части, нас трое, остальное здание не контролируем. Нам выходить или ты зайдешь?

– Ты начальник, - отвечает, - тебе видней.

Гад.

– Умник, ты во время сбора информации, сколько денег на счетах чиновников нашел? Общую цифру скажи.

Он мне ее шепнул, я рот от удивления раскрыл.

– Сколько?! – не поверил.

Он повторил. Я с трудом челюсть нижнюю на место поставил, вручную практически. Я о воровстве повальном разговоры слышал и байки исторические. Когда царь Романов Петр Первый со своим обер-прокурором Ягужинским беседовал, государь-батюшка предложение сделал. В совесть человеческую император российский не верил, поэтому предложил любого за кражу из казны вешать. А прокурор ему ответил: «Один останешься». Такие у нас национальные традиции. Царских чиновников всех повывели, советских два раза крупно чистили, с реками крови и горами конфискованного золота, сейчас новое поколение закрома набивает. Мне за державу не обидно. У меня дело личное. Эта стая крыс на чернобыльского пса как на добычу смотрела. За это надо карать. И сурово. Или у меня получится, или нет. Но попробую я непременно.

– Умник, давай десяток десантных бортов в Смоленск. Будем незаконных мигрантов в Африку депортировать. Ингози предупреди. Пусть конвой готовит. И рощу пальмовую для вырубки. И чтоб стая львов голодных рядом жила, к ним еда летит.

Надо было с отделением заканчивать. Умник к мобильной связи и рациям присоединился, информацию снял, одиннадцать человек в здании.

– Захади, дарагой, - говорю Саваде, - будем барашка резать, плов-шашлык кушать.

Пошли в бросок наши зулусы. Милиция при внезапном нападении всегда в заднице оказывалась. Буденовск, Кизляр, Ингушетия, везде за них армия работала, людей спасала и положение. Они и здесь не стали героически погибать. За минуту их всех скрутили и в дежурной части у стены поставили.

– Здравствуй, майор. Давно не виделись. Подполковник Смирнов, комиссар по депортации незаконных мигрантов. Через два часа у тебя самолет. Собираться тебе не надо, все твое имущество у тебя конфисковано. А пока всех в камеру.

Запихнули милиционеров негритята за дверь железную, они покойничков увидели и жалобы на наши действия иссякли.

И отправились мы к наследникам Железного Феликса. Были они боевым отрядом партии, страну свою просра…, то есть профукали, а потом стали в битвах с таможней отвоевывать себе лично место под солнцем. Кое-кто довольно успешно локтями шевелил. Я им не завидую, хотя когда вижу их в церкви, всегда веселюсь. Смелые ребята, а вдруг выяснится, что бог

или его подобие есть? Ох, и тяжко же им в аду будет.

Кстати, анекдот. Умер богач. Попадает на небо, его святой Петр спрашивает: «Господин Пупкин? Это у вас был замок в Шотландии, вилла на каждом побережье Средиземного моря и личный повар? Яхты, самолеты и машины? Простите нас, пожалуйста, но царство небесное не может вам предложить привычный уровень комфорта».

Приезжаем мы в Большой Дом. Дежурный с Москвой связался, там наши полномочия подтвердили. В вашей области работает особая комиссия по депортации. Имеет право. Оказывайте содействие. Объявляй, гад, тревогу, пора Родину защищать.

Сначала чекистов в чувство привели. Дали им кровушки понюхать. Тройка лидеров нестандартно сформировалась. На Украине все по чину шли. Начальник и его замы больше всех хапали. На Руси Святой иначе получилось. Завгар управления – двенадцать миллионов на заграничных счетах. Отдел кадров – одиннадцать. Собственная безопасность – девять. Мы их в актовом зале и пристрелили в уголке. Прямо у бюстика Феликса Эдмундовича. Четырнадцать квартир сразу в пользу управления конфисковали, сказали, что всех нуждающихся обеспечим.

Народ свой интерес почуял, оживился. Кинули мы их на городские службы. На земельный комитет, мэрию, архитектуру и налоговую. Фас!

Овсов уже борцов с наркоманией на поток поставил. Укол в вену «сывороткой правды» и вопросы по списку. Участвовал ли в торговле наркотиками? Принуждал малолетних детей к занятию проституцией? Есть ли деньги на зарубежных счетах? Взятки за что брал? Как не брал? Только знаки внимания и благодарности? Счетов нет? А деньги где? На даче, в подвале? Много?

Умник все данные сортировал, обобщал и делал выводы. Оперативный отдел весь на аэродром вывезли в полном составе. Паспорта и удостоверения из карманов выгребли и пустили в ход самое страшное оружие массового уничтожения. Печать резиновую. В данном случае это был штамп прямоугольный со словом заграничным «Аннулировано». Документы недействительные в коробку, человека без гражданства и работы в самолет. Браслеты к ручке кресла. Ожидайте взлета.

– Какая депортация?! – один криком заходится. – Я здесь родился, я здесь вырос, я никакого языка не знаю!

– Тебя в роддоме подменили, - ему Тихоня объясняет. – Поэтому ты здешний народ зельем травил и деньги не родные копил, а заграничные. А язык тебе без надобности, ты уже все сказал. Сделал признание чистосердечное. Прощай, милок, бог тебя простит, а я никогда.

Две тысячи триста одиннадцать человек мы за сутки отправили. Последний самолет на полосе стоит. Я часа два вздремнул, а так работал активно. Тайники выгребал и задержанных в салон загонял. Понимал, конечно, что на смерть их отправляю, но жалости не испытывал. Они свою судьбу заслужили.

Вспомнил про майора, в отделение вернулся. Выдернули милиционеров из камеры, по уколу им сделали и вопросы озвучили. Отделили ягнят от козлов. Пятеро нам генеральные доверенности на распоряжение имуществом подписали и на выход пошли. Во главе с майором.

Последний самолет в небо поднялся, самый активный чекист к нам с Тихоней подошел. Самый честный полковник. Ему есть куда стремиться.

– Область без руководства осталась и без управленческого аппарата, что делать будем? – спрашивает.