Сага о живых и мертвых
Шрифт:
Трайглетан застонал:
— Дай попить.
— Тебе нельзя, — сказала Рата, не оборачиваясь. — Если в брюхо попали, пить нельзя. Мне верные люди говорили. Терпи, колдун.
Трайглетан выругался, но требовать не стал — видно, и сам знал, что при ранениях в живот пить-есть вредно.
Ночью колдуну стало хуже. Скрипел зубами, ругался грубо. Рата смачивала ему губы водой, укрыла всеми плащами, когда старика начало трясти. Под утро он ненадолго забылся сном. Рата разодрала на полосы запасное платье покойной Лорис. Перевязывать шелком неудобно, да больше все равно нечем.
Трайглетан очнулся, — глаза нездорово блестели, кожа горячая. Рата принялась менять повязку — кожа вокруг маленькой ранки вспухла и покраснела. Маг тоже смотрел на свой живот. Отер слабой рукой рот, пробормотал:
— Ратка, что там шторм? Не успокоился?
— Нет. Все бьет.
— Пусть успокоится, — попросил старик и закрыл глаза.
— Слышишь, может, мочой рану промыть? — неуверенно предложила Рата. — От ожогов помогает, и заразу вымоет.
— Не поможет. Глубоко рана ушла, — слабо, но уверенно прошептал маг. — Замотай как-нибудь.
Он заснул. Рата пыталась позавтракать, но рыба в горло не лезла. Девушка скормила свою долю Витамину, умылась, попробовала пальцем почистить зубы. Осмотрела сосуд, что вытащил гость из колодца. Здоровая посудина, сплошь из железа. С удобной ручкой, но помятая. С крышкой Рата разобралась не без труда. Из посудины ни чем особым не пахло, — железом да водой несвежей.
Занялась остальными трофеями. Палица вызвала недоумение — Рата изучила ее тщательно. Игрушка, не игрушка, демоны ее знают, зачем покойный ее таскал. Может, символ какой-то магический? Гость ряженным явился, напугать хотел. Хотя эта дубинка не сильно-то напугает. Рата осторожно свинтила с ручки легкую жестяную крышечку. Из отверстия выпал шнурок с фарфоровым шариком на конце. Шарик был ничего, — ровненький и красивый. Можно подвеску себе сделать. Заинтересованный Витамин потянулся клювом, но Рата отпихнула:
— Не балуйся. Это, наверное, чтобы к поясу подвешивать. Или еще для чего. Не трогай, а то испортим.
Завинтив рукоять и убрав палицу-колотушку к поломанному хитрому оружию, Рата рассмотрела остальные трофеи. Ремень с металлической бляхой был крепким, хотя на вид старинным. Ножны на нем тоже были потертые, но добротные, жаль, вложить в них нечего. Смущал рисунок на бляхе — орел, распростерший крылья и непонятная надпись. Угловатые буквы, некоторые вроде и знакомы, но, как ни силься, прочесть невозможно. Рата сообразила, что надпись вполне может быть настоящим заклинанием, и поспешила отложить опасный пояс. Бляха-амулет, что висела на шее у покойного, тоже не порадовала. Опять заклятье, да еще с цифрами. Зато знак, что Рата содрала с рубашки покойного, был понятным — череп да кости перекрещенные. Значит, некромантом был гость. Ну да, кем же еще ему быть. Вот проклятый этот Клык, так и манит любителей с посмертием помудрить.
Рата порылась в вещах, оставшихся после Морка. Там, вместе с тяжелым компасом в замысловатом медном футляре хранилась и небольшая карта. Черта глорского побережья была изображена и две россыпи островов. Одна россыпь поближе к берегу нарисована, вторая южнее. Есть и еще одинокая точечка — надо думать, здесь спасшиеся со «Скакуна» и бедуют. Безнадежная точечка, совсем на отшибе. И как в здешний колодец черный некромант попал?
Трайглетан
— Как погода? — прохрипел маг.
— Вроде стихает, — сказала Рата, обтирая его лицо влажной тряпочкой. Выглядел колдун неважно — глаза запали, покраснели, щетина из седой стала какой-то прозрачной.
— Рататоск, у меня просьба большая будет, — прошептал маг. — Лодку тебе не спустить, но плаваешь ты хорошо. Как стихнет, принеси мне одну вещь. Помнишь уступ, где я тебе вылезти из моря не позволил? Там сума моя спрятана. Только высоко в трещину я ее засунул, не знаю, уж долезешь ли. Там снадобья остались.
— Лекарства? Что ж ты молчал, старый болтун? Я мигом сплаваю.
— Сейчас не доплывешь, — прошептал старик. — Подожди, пусть успокоится. А то потонешь с моим имуществом. Торопиться некуда. Те лекарства никогда не поздно принять.
— Уж не подохнуть ли ты собрался, хитрый козел? — возмутилась Рата.
— На все воля богов, — прохрипел старик. — Да смочи мне хоть губы, жалко, что ли? Едва терплю…
Рата подождала до вечера. Волны успокаивались медленно, но дольше тянуть было нельзя — скоро начнет темнеть. Трайглетану было худо — хоть крепился, все о своих дурацких науках хрипел, но было видно, что жар его одолевает. Рата, было, попыталась ему рот заткнуть, мол, пусть силы бережет, успеет о своих мертвяках наврать, но маг уперся. Успокаивает его, видите ли, научная беседа. Рата была уже рада побыстрее в воду от раненого полезть.
Раскаялась, правда, почти сразу. С «пристани» в волну прыгнуть рискнула, да перепугалась, что обратно выбросит. Едва отгребла от камней. Волны носили так, что, казалось, на вершину Клыка забросят. А ведь успокоилось море, по сравнению с утренним.
Рата плыла больше под водой, иногда хватая ртом воздух, чаще выплевывая воду. Хорошо, что все камни в округе уже знала, умудрялась обогнуть. Чуть лучше стало, когда до подветренного юго-западного берега добралась. Здесь болтало меньше. Нужные камни Рата отыскала, хотя и не с первого раза. Обдираясь, выползла. Клацая зубами — в путь отправилась голяком, чтобы тряпье не мешало, — нашла нужную щель. Сумку колдун запрятал не так уж высоко — достать пара пустяков, не то, что до места доплыть. Рата надела мокрую кожаную лямку через плечо, немного посидела на корточках, отдыхая, и снова полезла в море.
До «пристани» доплыла, да вылезти уже сил не оставалось. Волны бились об уступы с устрашающим гулом, взлетали высокими брызгами. Проклятая колдунская сумка, вроде не такая уж тяжелая, тянула ко дну, словно в нее камни набили. Сунуться к «пристани» казалось чистым смертоубийством…
Очухалась Рата уже наверху, — оказалась, висит, мертвой хваткой вцепившись в ялик. Волны поддавали сзади, — девушка подпрыгивала вместе с лодочкой.
Кое-как вползла в пещеру. Трайглетан не спал, — шевельнулся со стоном: