Сага о живых и мертвых
Шрифт:
Дарково отродье заорало что-то в ответ и изо всех сил вцепилось в свой молоток.
Тут Рату осенило — чучело человеческой речи вообще не понимает. Бывает такое, Дурень рассказывал — в далеких странах есть люди, что на совсем ином языке говорят. Люди — и не по-людски говорят! Нелепость, а? А тут дарк. Сколько Рата дарков не встречала — все говорили понятно. Селк Сиге, правда, в тюленьем обличии разговаривал так, что одно слово из десяти разберешь. Ну, при его тюленьей морде, естественно, что язык у него плохо ворочается. Значит, и это чучело из редкого племени. Понятно, кто же из нормальных так, как эта лахудра, вляпается?
— Поплыли, — Рата показала знаком. — Нырять. Недалеко. Понимаешь?
Чучело вновь залопотало, пытаясь, в свою очередь, что-то показать. Вроде, в том смысле, что если нырнет, то задохнется.
— Поплыли, — Рата потянулась рукой, собираясь стащить дарково отродье в воду и показать, в какую сторону нырять.
Чучело шарахнулось, вжалось в свою щель, махнуло молотком.
— Кобыла тупая! — завопила Рата, отшатываясь и снова стукаясь головой о светильник. — Думаешь, я тебя утопить хочу? Да нужна ты мне, как…
В этот момент светильник мигнул.
Во тьме Рату мгновенно одолел ужас, — ведь проход можно и не найти. Со светом хорошо ориентироваться. А так, пока путь нащупаешь…
Свет тускло, неохотно загорелся.
Чучело тихо плакало.
— Ой, дурная ты! Откуда вы такие дикие только беретесь? — Рата, пытаясь оставаться на месте, завозилась под водой, у пояса.
Когда протянула кинжал в ножнах, дарковская девка только глубже забилась в щель.
— Да возьми же! Видишь, оружие свое отдаю, — Рата тыкала кинжал рукоятью вперед. — Не буду я тебя убивать, честное слово! Сейчас точно не буду.
Чучело неуверенно взяло кинжал, уставилось на него, как будто сроду оружия не видело. Залопотало, часто повторяя одно заклинание.
— Да не понимаю я твоих «фирштейнов», — в бешенстве зарычала Рата. — Ныряй давай. Тут плыть-то всего два мгновенья.
Свет снова погас.
Рата ахнула. Эхом донесся вздох ужаса, что издало чучело.
Светильник медленно загорелся — уже вполнакала, красноватым болезненным светом.
— Поплыли! — в отчаянии взмолилась Рата. — Или я сама уплыву, а ты подыхай здесь. Видишь, генератор испортился.
— Генератор? — отчетливо повторила глупая дарк, и в глазах ее мелькнуло изумление.
— Он самый. Машина-генератор. Сейчас он…
Свет погас.
— Я предупреждала, — сказала Рата в кромешную тьму. — Сломался, наверное. Понимаешь? Плыть нужно.
Невидимое чучело вновь пробормотало свое дурацкое «фирштейн».
Рата протянула руку и осторожно взяла дарковскую уродину за штаны, готовясь немедленно получить по лбу молотком. Обошлось, и Рата мягко сказала:
— Не бойся. Я проход знаю.
Чучело обреченно дало стащить себя в воду. Плавало оно, видимо, плохо, потому что тут же начало уходить вниз, и Рате пришлось немедленно его поддерживать, прижимая к шкафу.
— Ну вот, сейчас нырнем. Это легко, каждый может, — сказала Рата, стараясь добавить в голос убежденности. Судя по тому, каким мешком висела дарковская уродина, она была родом из самого сухопутного племени.
— Воздуха набрала? — Рата несколько раз шумно и показательно вздохнула.
Дикарка пробормотала свое любимое «фирштейн» и надулась, как лягушка.
— Да помогут мне боги, — пробормотала Рата и потянула чучело в воду.
Плавать дикарка, как оказалось, умела — отчаянно двигала ногами. Рате, плывшей сзади и подпихивающей Чучело в задницу и во все прочее, крепко перепало по и так поврежденному колену. Сапоги у дикарки были тяжелые. Рата булькнула, чуть не выпустила весь воздух. Кроме сапог, у чучела было еще одно достоинство, — она знала, где коридор. Нырнули они безошибочно — Рата вела рукой по стене. Где-то здесь дверь. Что-то лязгнуло, — Рата, было, подумала, что дурочка нащупала дверь головой, — но нет, оказалось,
Рата блаженно хватала ртом воздух. Наверху радостно хлопал крыльями Витамин.
Пытаясь опереть отяжелевшее над водой тело Чучела о скобу-ступеньку, Рата сообщила баклану:
— Кажется, зря я ее тянула. Воздуху ей не хватило. Глупо. Теперь расчленять придется, а то бродить начнет.
Встряхивая тяжелое тело, Рата лихорадочно вспоминала, что полагается делать с утопленниками. Нет, то, что Трайглетан рассказывал о призыве свежих утопших, не подходило. Вот Леди как-то показывала, как искусственный дых делать, но там все на свободе палубы показывалось. Нажимать нужно на живот, на грудь при особом счете, и еще поцелуем вдувать воздух. Здесь ничего не получится. Можно ее попробовать на веревке наверх выволочь, но на это много времени пройдет. Оживлять живого нужно быстро, иначе что-то с его мозгом происходит. В общем, потом будет все равно, — что живой без мозга, что неупокоенный, призванный ритуалом. Да, еще какой-то способ рассказывали…
Рата поспешно полезла в рот чучелу, раздвинула бессильные челюсти, нащупала язык. Теперь подтягиваем-поддергиваем. И раз, и два, и три, — снова поддергиваем. И раз, и два, и три…
Рата отсчитывала, поддергивала, только результата не было. Наверное, что-то не так делается. Еще и язык, — скользкий, словно бычок-брюшатик, из пальцев тут же выскальзывает. Лицо у Чучела белое, — мертвее мертвого, волосы его облепили длинной паутиной. Нет, придется расчленять.
Называется — дых по способу Лабуды, [12] — неожиданно вспомнилось Рате. Покрепче вцепилась ногтями в язык, решила добавить и давления в живот. С этим было полегче, — оперлась спиной о стену колодца, нащупала коленом живот Чучела. И раз, и два, и три…
12
Рататоск несколько ошибается: правильнее — искусственное дыхание по способу Лаборда. Язык пострадавшего захватывается куском марли и ритмично подтягивается 14–16 раз в минуту.
Рата взвыла, — челюсти утопленницы конвульсивно сжались, едва не оттяпав спасительнице два пальца. Потом изо рта у дикарки хлынула вода, обрызгало лицо Рате, но это было пустяком, — Рата трясла укушенными пальцами и ругалась. Чучело открыло глаза, и глаза у нее были огромными и безумными.
— Что смотришь? Лезь, давай.
Утопленницу пришлось подпихивать до самого верха. Рата измучилась, на голову лилась вода, укушенные пальцы зверски болели, а дикарка едва шевелила ногами. Наконец, она перевалилась через осыпавшееся ограждение колодца и растянулась, лежа на животе и выкашливая воду.