Сага о живых и мертвых

Валин Юрий Павлович

— Что там беспокоиться? Нет никакой прически, — Рата провела рукой по волосам, тщательно подровненным у шеи.

— Ну что ты, — пробормотал Жо, — очень хорошо выглядишь.

На этот раз Рата почувствовала, что и у нее самой кончики ушей тлеть начинают. Вот дурень, что ж он прямо взглянуть боится?

Рата спохватилась:

— Ой, поехали! Она, наверное, уже с ума сходит.

— Ты за нее так волнуешься? — в черных глазах парня мелькнула тень.

— Она там одна. Одной на Клыке неуютно. Пойдем?

Команда

на палубе старательно делала вид, что обсуждает мореходные достоинства ялика. Рата подумала, что они наверняка слышали ее позорный рев в кают-компании, но тут уж ничего не поделать. Опозорилась, так опозорилась.

На верхушке мачты захлопали крылья.

— Витамин! Лохтач ты, килькоед несчастный. Опять без спросу исчез? — Рата погрозила кулаком.

Баклан безмятежно каркнул.

Сиге улыбнулся, растянув свой безгубый рот:

— Еще вчера у-уутром нас обнаружил. Хороши-ииий баклан — ни пятнышка на палубе ни о-ооставил. Все по-оомнит.

— Еще бы. Его же Леди воспитывала, — согласилась Рата. — Он и у нас дома не гадит. Взрослым стал. Так мы поплывем, а вы попозже в гости заходите. Я очень извиняюсь — живем мы скромно, и подруга моя весьма от людей отвыкла. Собственно, мы обе одичали. Там вот пещера и вроде как пристань, на лодке подойти можно.

— Я ввв-видел, — кивнул селк.

— Ох, ты, Сиге, ее извини. Она от неожиданности, да еще почти темно было.

— Ничего. Я з-знаю, как во-осторженно люди меня вооо-спринимают, — снисходительно заметил селк. — Нам когда к вам плы-ы-ыть можно бу-удет?

— Я вам с вершины помашу, — Рата показала на пик Клыка.

Экипаж «Квадро» с некоторым недоверием уставился на вершину скалы.

— Там наблюдательный пункт и мастерская, — не без гордости сказала Рата. — Мы старались делать все, как положено.

Рата села на весла, Жо с опаской устроился на корме ялика.

— Не волнуйся, надежная лодка, — заверила Рата, отгребая от судна. — Мы все Зубы на ней исходили вдоль и поперек. Даже на Дальнюю отмель плавали.

— А в шторм?

— В шторм мы домашними делами занимались. У костра сидели, истории рассказывали. Витамина писать пытались научить. Ну и сами науками занимались. Весело было.

Жо глянул внимательно:

— Белка, я не то, чтобы очень сильно удивлен, что ты жива осталась. Мы на это надеялись. Ты хоть и коротенькую, но школу у Леди прошла. Голыми руками тебя не взять. Но просто чудо, что ты так отлично выглядишь. Глазам своим не верю. Сколько вы на этой скале сидите?

— Да не так уж долго. И вообще, здесь жить можно. Вот до того, как на Клык я попала, выдалась пара мерзких деньков. Вспоминать противно. А здесь нормально. Впрочем, вернуться на большую землю я не откажусь.

— Рата, а что с тобой вообще случилось? — неуверенно

спросил Жозеф. — Ты, э… изменилась. Не только внешне, я имею ввиду. Разговариваешь благородно, совершенно не ругаешься. Колдовство какое-то?

— Колдовства хватает, — вздохнула Рата. — Но ругательства я, слава богам, не забыла. Только мы здесь к вашему приезду готовились и старались человеческий облик сохранить. Кто грубость сказал — живенько упал-отжался. Проверенное средство, получше любой магии.

— До сих пор отжимаешься? — поразился Жозеф.

— Можно подумать, вы, милорд, не тренируетесь, когда Леди рядом нет.

— Тренируюсь, естественно. Ты что меня опять титулом тычешь? Мне тебя «юной девой Рататоск» именовать?

— Не нужно, слишком смешно звучит. Вы... ты меня за «милорда» извини — я про себя так привыкла называть, иной раз и вслух обмолвлюсь. Вообще-то, я тебя и похуже иногда называла.

— Да? А как именно?

— Не суть важно. Ты бы лучше спросил, за что я иной раз тебя костила на все корки.

— Ну и за, что? — Жо глянул с глубочайшим интересом.

— За то, что вы с Леди меня соплячкой считали. Отлично помню тот денек, когда некий благоразумный милорд наотрез отказался меня метанию ножей учить. Я потом в Глоре все пыталась выучиться, да все наставники дурные и ленивые попадались.

— Ну, ничего страшного. Научиться никогда не поздно. Вот появится у тебя постоянная мышечная масса…

— Само собой, милорд, — Рата мило улыбнулась. — Научусь когда-нибудь. Мне просто иной раз было неприятно на мужчину верхом запрыгивать, чтобы глотку перерезать.

Лицо у Жо вытянулось. Он смущенно кашлянул:

— Прости. Возможно, я был не прав. Хм, мы с Леди были не правы. Кто знал, что с тобою такое приключится? Син прямо места себе не находит. Вини-Пух сильно ругался, что его на поиски не взяли. Но у него такая дырища в ноге…

Рата сжала зубы. Непростительно. Совсем про своих глорских забыла. Тысяча «воспитаний» тебе в день, и то мало будет.

Жо понял, глянул с сочувствием:

— Ничего, я тебе все по порядку расскажу. Собственно, с ними все благополучно. Насколько благополучно во время войны может быть. Вини-Пух во время осады Нового Конгера пострадал. Сейчас, должно быть, уже выздоравливает. Син здорова, пытается торговые дела сохранить.

— Плохо на берегу?

— Хуже почти и некуда. Все побережье в тревоге. Впрочем, тут долго рассказывать. Извини, это у тебя что? — Жо скованно протянул пальцы к знаку мертвой головы на «ком-безе» девушки.

— Это на мне боги печать поставили, — легко сказала Рата.

Жозеф явно не понял, хотел что-то сказать, но ялик уже подошел к Пристани, и Рата начала командовать высадкой. Жо был мореплавателем куда как опытнее, но с норовом прибоя у Зубов он знаком не был.