Сага о живых кораблях
Шрифт:
Однако база Мурасаки смогла лишь предложить, чтобы Нансия доставила Калеба к ближайшей планетной клинике, и как можно скорее. Если игольник Фассы был заряжен ганглицидом...
— Это не ганглицид, — быстро возразила Нансия. — Он бы уже был мертв. К тому же никто не стал бы делать подобные вещи.
— Вы можете обнаружить много сюрпризов, — с раздражающим спокойствием произнес управляющий мозг базы Мурасаки. — Но я согласен, вероятно, это не ганглицид. Однако существуют медленные нервно-паралитические яды, которые, если не будет проведено должное лечение, могут быть столь же смертоносными. Судя по тому, что вы сообщили о наличии у раненого судорог, я могу предположить,
— Спасибо вам большое, — фыркнула Нансия. Сев завернул Калеба во все одеяла, какие только смог найти на борту, но пилота безостановочно била дрожь. Время от времени его спина выгибалась в судороге, и он вскрикивал в бреду. — Мы прибыли с базы Размак в подпространство Беллатрикс. Вы что, всерьез предлагаете транспортировать человека в таком состоянии через сингулярность?
— На Бахати имеется превосходная клиника, — отозвался мозг базы Мурасаки. — Если бы вы сохранили достаточно спокойствия, чтобы просмотреть те сетевые записи, которые я вам передал, КН, то вы бы увидели, что ассистент директора этой клиники в прошлом вплотную занимался исследованиями по нервно-паралитическим ядам. С вашего разрешения, я попрошу Саммерлендскую клинику срочно принять пациента и передать его на лечение непосредственно доктору Альфе бинт Гер-ца-Фонг.
Время застыло. Обрывки разговоров, забытых почти на четыре года, эхом отдавались в памяти Нансии. «Эксперт по терапии поражений ганглицидом будет прямо там, в Саммерлендской клинике... тестирование ганглицида на находящихся без сознания людях... они так подсели на «блажен», что уже не понимали, что с ними происходит...»
У Нансии была полная запись разговора, надежно сохраненная на отдельном кристалле. Однако эта запись была ей не нужна. Ее собственная человеческая память безжалостно воспроизводила слова, которые Нансия пыталась забыть.
Осмелится ли она передать Калеба в руки Альфы бинт Герца-Фонг?
Осмелится ли она не доставить его в клинику?
Выбора не было.
До Бахати было всего несколько минут полета, но эти минуты показались Нансии долгими часами. Она благословляла возможности, которые позволяли ей решать одновременно множество задач. Пока один банк процессоров производил посадочные вычисления, два других Нансия отвела на то, чтобы поддерживать связь с базой Мурасаки и открыть новый коммуникационный канал с Бахати. Она связалась с директором Саммерлендской клиники и подала запрос, одновременно получая спокойные указания от базы Мурасаки.
Сочетание ареста Фассы с ранением Калеба представляло собой сложную политическую проблему. Нансия была почти признательна за эту сложность; это давало ей возможность думать о чем-то еще, помимо судьбы Калеба, во время долгих минут до окончания посадки на планету.
Правила Курьерской службы строго запрещали перевозку заключенных на «мозговом» корабле без «тела». Нансия считала это правило глупым пережитком давних дней. Старые, менее тщательно разработанные «мозговые» корабли могли быть уязвимы перед пассажирами, однако Нансия была прекрасно защищена от любых трюков, которые способна измыслить Фасса. Вспомогательные синаптические контуры, известные как модификация Хельвы, способны были предотвратить любую попытку лишить «мозг» корабля сенсорного контакта с самим кораблем.
И все-таки, как уведомила Нансию база Мурасаки, эти правила существовали по объективным причинам, и корабль не должен выбирать, какие правила ему соблюдать, а какие — нет.
— Ладно, ладно. — У Калеба снова судороги? Персонал Сам-мерлендской клиники был наготове, чтобы забрать пациента, как только корабль приземлится. Космопорт Бахати передавал последние посадочные указания. — Я передам Фассу дель Парму властям Бахати.
— Ты этого не сделаешь, — возразил ей мозг базы Мурасаки. — Я связывался с Дипцентром, пока ты тут горевала над своим «телом». Эта юная леди — все равно что горячая картошка.
— Что?
— Это старинное земное выражение. Никогда не думал о его буквальном значении... ну, по-моему, картошка — это какой-то клубень, но зачем кому-то греть клубни... а, ладно. — Мозг Мурасаки оставил этот увлекательный лингвистический казус на потом. — Это означает, что никто не хочет браться за то, чтобы устроить над ней суд. Ну, ведь ты сама все понимаешь, верно, Нансия? Если ты хочешь засудить кого-то из отпрысков Высших Семей и отправить его в тюрьму, то это делается отнюдь не на заштатной планете на самом краю галактики. Тебе нужно доставить арестованную на Центральный и очень, очень тщательно проследить за выполнением всех процедур. До последней буквы. У Дипцентра имеются строжайшие инструкции насчет того, чтобы в этом деле всё было как полагается. Кто-то из очень высокопоставленных чиновников явно заинтересован в том, чтобы остановить коррупцию в Высших Семьях.
— Можете сказать вашему высокопоставленному чиновнику... — Нансия передала импульс, состоящий из грязных тонов и высоких дисгармоничных звуков.
— Не могу, — самодовольно отозвался мозг Мурасаки. — Мягкотелые не воспринимают такие импульсы. К счастью для них, могу добавить. Где такой милый корабль, как ты, нахватался таких выражений?
Нансия опустилась на посадочное поле космопорта Бахати мягко, словно перышко, несомое легким ветерком. Открыв люк на уровне жилых кают, она ждала, пока рабочие космопорта подгонят гравитубу. Они уже были извещены о том, почему Нансия не открывает нижний люк. Оборудование уже должно быть наготове... ага, вот и они.
— Ну, тогда просто сообщите своему «высокопоставленному чиновнику», что в этой операции кое-что уже пошло не так, как полагается, — сказала Нансия базе Мурасаки. — И если я не могу транспортировать дель Парму в отсутствие пилота и не могу передать ее властям Бахати, то что мне предполагается с ней делать?
— Подождать нового пилота, конечно, — сообщил Мурасаки.
— И сколько времени этой займет?
Калеба уже укладывали на носилки.
— Примерно полчаса, если он сумеет собраться так быстро, как намеревается.
— Что?
В ответ база Мурасаки транслировала Нансии прямой приказ из Дипцентра: «Старший субъект Центральной Дипломатической Службы, Амонтильядо-и-Мэдок, Фористер, в настоящее время на ПВ в Саммерлендской клинике, прошлый статус «тела» законсервирован в связи с поступлением в ЦДС в 2732 году по Центральному календарю, расконсервирован в 2754 году для выполнения служебного полета по конвоированию заключенной дель Пармы-и-Поло, Фассы, в зону юрисдикции Центральных Миров».
Прежде чем увезти Калеба, медтехи из Саммерлендской клиники взяли у него анализ крови и впрыснули универсальное противоядие. Альфа бинт Герца-Фонг лично явилась, чтобы наблюдать за этой операцией. Когда темнокожая девушка склонилась над Калебом, Нансия изучила изображение ее скульптурного лица, уловленное всеми сенсорами каюты. Точеные черты Альфы отражали лишь профессиональный интерес: ни намека на зловещий план по использованию Калеба в качестве материала для экспериментов.