Сахар на обветренных губах

Кит Тата

— Ты сильно-то не увлекайся, — осекла я движения его рук на моей талии, ибо в какой-то момент мне начало казаться, что его ладони начали опускаться на мой зад.

— Я тебя не лапать собрался, а отпустить.

— Зачем? — я вскинула подбородок и, продолжая крепко держаться за ткань толстовки на спине парня, заглянула ему в глаза.

Губы Колесникова изогнулись в загадочной полуулыбке. Он смотрел на меня сверху вниз и явно что-то затевал. Возможно, со стороны мы напоминали типичную парочку влюбленных, которые вот-вот

поцелуются в центре катка, но только мы двое знали, что я сейчас цеплялась за жизнь. В прямом и переносном смысле.

— Хотел отъехать от тебя к дальнему борту.

— Зачем?

Меня определенно заклинило.

Вадим хохотнул, обнажив верхний ряд ровных белых зубов.

— Просто… — повёл он плечами. — Хотел, чтобы ты доехала до меня сама. Технику же ты примерно поняла?

— Знаешь, на что это похоже?

— На хороший урок?

— Ага, — фыркнула я саркастично. — Такой же хороший, как бросить не умеющего плавать ребенка в озеро и ждать, когда он поплывёт.

— Меня так батя научил плавать. Только в бассейн бросал вместо озера.

— И как тебе тогда было? Понравилось?

— Ну… приятного, конечно, ноль, но зато плавать научился.

— Ты научился плавать только потому, что жить хотел, а не потому, что батя молодец, — зло отчеканила я, потому что ровно так же меня учил плавать отчим. Он просто отобрал у меня надувной спасательный жилет, когда мне было десять, и уплыл с ним, сказав, что, если я хочу сладкой ваты, которая будет ждать меня на берегу, то я доплыву и без жилета.

Сложно сказать, чем я тогда захлёбывалась больше — слезами или жёлто-зеленой водой…

С тех пор я ненавижу сладкую вату и отчима.

Научилась ли я плавать? Едва ли те движения, которые я совершаю в воде, пытаясь не утонуть, можно назвать плаваньем.

— С этого ракурса я ситуацию не рассматривал, — Вадим нахмурился и на несколько секунд явно о чем-то задумался, сосредоточив внимание на моём плече. Но затем, словно стряхнув темный морок со своих мыслей, вновь сосредоточился на мне и со свойственной ему лёгкостью спросил. — Будем тогда кататься, держась за руки?

— Как мило, — поморщилась я нарочито брезгливо.

— Знал, что ты будешь в восторге, — подмигнул мне Вадим. — Погнали?

— Ой, божечки…

— Давай. Отпусти меня, малышка, — ласково и тихо произнес Вадим. Завёл руки за свою спину, где я крепко держалась за его толстовку, мягко обхватил пальцами мои запястья, из-за чего я разжала кулаки и отпустила ткань. — Вот так. А теперь я буду придерживать тебя за руку, а ты ехать за мной. Всё просто.

— Угу. Просто.

Ворчала я, как старая бабка. Но с Вадимом, всё же, пришлось перестать так тесно контактировать, видя в нём отличную опору.

Колесников немного отъехал от меня, протянул руку и подставил свою ладонь под локоть правой руки.

— Делай шаг, или я поехал за той Барби, — кивнул он в сторону

выпендрёжницы в розовой юбке.

— А я потом устрою тебе тёмную в универе.

— Давай, Алёнушка. Время идёт.

Я вновь мысленно прокляла тот момент, когда согласилась поехать с Колесниковым на каток. Но прямо сейчас я нашла в себе силы, чтобы сделать шаг… и начать падать.

Одна нога поехала туда, куда я её направила, а вот другая решила, что сейчас самое время отступить.

Вадим подхватил меня под локоть. И в эту секунду я не знала, от чего мне было больнее: от того, что я, не умея, почти села на шпагат или от того, что Колесников своими жесткими пальцами явно вскрыл порез, полученный мной сегодня ночью.

— Подожди! — я резко вырвала руку из жесткого захвата его пальцев и тут же села на лёд.

Сейчас мне было плевать, что вокруг полно людей, которые могут наехать на меня или запнуться об меня сидящую.

Стиснув зубы и спрятав зажмуренные глаза за ладонями, я ждала, когда пройдёт приступ острой боли в порезе.

Только бы не разревется…

— Ты чего? — прозвучал совсем рядом обеспокоенный голос Вадима. — Алёнушка…

Его пальцы аккуратно коснулись моего плеча.

Я взяла себя в руки и отняла ладони от лица, чтобы заглянуть в глаза парню, который, оказывается, присел рядом со мной на корточки и сейчас очень беспокойно смотрел на меня, не понимая вообще, что произошло.

— Ногу подвернула? Покажи, где болит, — он начал мягко касаться моих ног через ткань джинсов.

— Кажется, подвернула, — я старалась, чтобы голос звучал ровно. Уж слишком очевидная растерянность и чувство вины плескалось в глазах Вадима.

Пока он ощупывал ноги, которые уже меня не беспокоили, я незаметно осмотрела правый рукав толстовки на наличие кровавых пятен.

Вроде, пока чисто. Но не факт, что через несколько минут с меня на закапает на светлый лёд.

— На сегодня, наверное, хватит, — заключила я и попыталась встать.

— Подожди. Я помогу, — Вадим встал и склонился надо мной. Аккуратно обхватил меня за талию и начал медленно поднимать. — Обними меня за шею. Так удобнее должно быть.

Левой рукой я обхватила его шею и не сопротивлялась тому, как он, прижимая меня к своему боку, медленно ехал к выходу с катка.

— Расслабься, — произнесла я с лёгкой улыбкой, желая хоть как-то отвлечь явно напряженного парня. — Меня же не сосулькой проткнуло. Просто ногу немного подвернула. Ничего страшного.

— Ага, — бросил он нервно. — Не пытайся… Я в курсе, что я придурок.

— Ну, я бы не была так уверена. Что-то хорошее в тебе, похоже, есть.

— Например? — глянул он на меня сверху вниз заинтересованно.

Кто-то явно любит, когда его хвалят.

— Не бросил же меня, как бракованную. Видишь? Провожаешь с катка, хотя мог бы бросить и пойти кататься с той Барби.