Сахар…
Шрифт:
– Не-а! – Катя помотала головой, и хитро заулыбалась.
– Почему? – удивилась Агата.
– Потому что мы с тобой когда-то договорились, что когда кто-то из нас встретит того самого, настоящего мужчину, мы не будем обсуждать его размеры.
Агата понимающе хмыкнула и опустила глаза:
– Согласна, это неприкосновенная тема. Я тоже тебе ничего не расскажу!
Какое-то время они шли молча, а затем присели на скамейку, которую кто-то уже протёр от снега. Тема была интересная, и молчание длилось не долго.
– Шестнадцать с половиной! –
– А у нас ещё не было секса! – практически одновременно с ней выдохнула Агата, и обе уже в один голос воскликнули, уставившись друг на друга:
– Что?!?!..
На пару секунд вновь воцарилось молчание.
– Неплохо, – наконец ухмыльнулась Агата, искренне радуясь за Катю.
Она достала сигарету из сумочки и закурила, как обычно делала в критической ситуации. Ведь только что она раскрыла самую страшную тайну: уже месяц она встречалась с супер сексапильным мужчиной, который даже намёка не делал на то, чтобы затащить её в постель.
– Как это не было? – опешившая Катя отвела от подруги взгляд и выдала предположение – Может у него маленький, и он стесняется?..
– Точно не это, – покачала головой Агата, выдыхая дым; внешне она казалась невозмутимой, но внутри её съедало чувство собственной беспомощности. – Когда мы очень тесно обнимаемся, я чувствую его, размеры там приличные… – Девушка посмотрела на подругу, показывая всем видом, что она имеет в виду.
Катя шумно и с облегчением выдохнула, а Агату пробрало, и она истерично смеялась почти минуту, пока, наконец, не вымолвила:
– Ты боишься за размеры моего парня, как будто у него так мало достоинств, что как в плохом кино можно было бы бросить его из-за телесного дефекта. – Она перестала смеяться и с грустью посмотрела на подругу: – Я уверена, что ты бы тоже не обратила внимание на такую глупость как недостаточный размер, если бы рядом с тобой был редкий представитель хомо сапиенс – человек человеколюбивый.
– Ну, конечно же, – рыжеволосая девушка приобняла подругу, – Павел – замечательный человек. И, если честно, я думаю, что он идеален во всех отношениях и местах. – Катя, хитро улыбаясь, посмотрела на Агату, а та подавила смешок.
– Но что ты думаешь по поводу его категорического отказа заниматься со мной сексом?
– Не знаю. А ты пробовала взять дело в свои руки: соблазнить и всё такое?
– Что я только ни пробовала, ты же меня знаешь! – Агатасделала последнюю затяжку и бросила окурок в урну, а руки уже потянулись за новой сигаретой в сумочку.
Катя тоже попросила закурить.
– Я поняла! – Девушка с рыжими волосами быстро выпустила дым и повернулась к Агате: – Его бывшая жена своим мерзким поведением сделала Павла импотентом!
– О, боже! – Блондинка схватилась за лоб и в безнадёжности простонала: – Точно! Он не хочет торопить события, потому что всё ещё боится снова обжечься.
Это было немного не то, о чём говорила Катя, но она не стала возражать, раз подругу осенило – такое объяснение всё-таки лучше.
Вечером того же дня, в красивом салоне дорогой машины, когда после похода в кино Павел подвозил её к общежитию, Агата решила больше не тянуть резину за хвост (как говорил бывший муж Екатерины – Илья, любящий составлять «оригинальные» идиомы, от неумения пользоваться классическими) и нарушила месячный запрет на серьёзные разговоры.
– Паша, – проникновенно начала она, – я могу поговорить с тобой кое о чём важном?
– Конечно, сахарочек, говори. – Он называл её так с тех пор как их отношения стали ближе обычных робких поцелуев у подъезда.
В течение всего октября они виделись каждый день за исключением редких случаев, когда Павел ездил в Пудож проверять свой завод. Они ходили в кино, кафе, помогали насубботниках в «Центре», а потом проводили весёлый ужин с ребятами. Молодой меценат делал Агате дорогие подарки, забирал на «порше» с занятий, за что все девочки из группы тихо её ненавидели, искренне подружился с Катей и Сашей.
Всё говорило о его любви к Агате: Павел целовался страстно, иногда прямо до засосов, как безумный, пару раз даже заходил в её комнату и позволял себе бесстыдно трогать стройное мальчишеское тельце с не мальчишечьей грудью. Но на этом всё заканчивалось, и он уходил, как будто его останавливал невидимый барьер то ли его галантности, то ли страха уколоться снова после Ольги. Именно сейчас Агата решила это выяснить.
– Я люблю тебя! – Слова резали по тишине в машине, как тонкая нить по сыру. – Ты очень красивый, умный, добрый и сильный. – Девушка старалась подбирать слова, чтобы не сорваться и не сказатьслишком быстро и прямо то, что хочет сказать. – Ты говорил, что больше не сравниваешь нас с Ольгой и что простил меня за прошлое. Поэтому, если я чего-то не понимаю в наших с тобой отношениях, пожалуйста, объясни. Может, ты не любишь меня?
Её красивые карие глаза на лице с нежной кожей, окаймлённом светлыми шелковистыми волосами смотрели на Павла без всякого укора, гнева и каких-либо признаков истерики. Он же молчал несколько секунд, на его лице не дрогнул ни один мускул, а потом серьёзную насторожённость сменил раскатистый смех на весь салон. Если бы не идеальная звукоизоляция дорогого внедорожника, то ребята, курившие на крыльце в жёлтом свете фонаря, обязательно его бы услышали.
– Ну, ты даёшь! – вымолвил мужчина, всё ещё смеясь.
Агата улыбалась – такой реакции она не ожидала, а Павел, понемногу приходя в себя, сказал не вполне то, о чём девушка могла предполагать:
– Я не могу ответить на твой вопрос, просто… – Он замолчал, обдумывая продолжение фразы.
– Просто что? – не выдержала заминки Агата.
– Ничего. – Он уже не хохотал, его руки лежали сверху на руле, светло-зелёные рукава свитера очерчивали запястье с порослью тёмных волос.
Всё тело Агаты мечтало о прикосновениях этих горячих рук, она уже чувствовала их на своей коже, но его «неответ» не давал волю воображению. Лёгкая обида и чувство собственной никчёмности гасило всякую страсть.