Сахар…
Шрифт:
Да кто вообще её взял в кино, у неё нет образования, только однажды маленькая Сахар пела песенку Деду Морозу, когда он пришёл в гости к родителям с бутылкой какой-то жидкости и красным носом. На этом её опыт в публичных выступлениях закончился – но она не отреклась от стремления стать актрисой.
Нетерпение закипало вместе с чайником. Белый, с прозрачной вертикальной полоской посередине он напоминал разум Агаты, в котором также, как эта вода, бурлят мысли, неспособные уже на спокойное возлежание, а рвущиеся к действию. И когда, наконец, раздался щелчок, Агата вскочила с кровати
Так больше не может продолжаться, покорность судьбе – это конечно здорово, но не для неё! «Этот самодовольный эгоистичный…» Агата подбирала слова, но только одна фраза вертелась на языке: «Красивый и невыносимо притягательный мужчина моих грёз поплатится за такое отношение! Уйду от него, может тогда он осознает, что не нужно было избегать меня».
Тут перед её глазами нарисовалась картина: Павел в белом костюме стоит в центре увешанной лилиями арки на берегу Онежского озера и влюблённо смотрит в бездонные кофейные глаза своей ненаглядной спутницы жизни Она, без всякого сомнения, – в кремовом облегающем платье с бордовой лентой в волосах и на талии – только в таком наряде Агата представляла себя в роли невесты. А потом Павел произносит речь. Речь, в которой он долго и драматично повествует об их великой любви, и её отчаянном поступке, благодаря которому он задумался, что не может жить без этой доброй, умной и невероятно красивой девушки.
Она вытащила из шкафа любимые джинсы в обтяжку, тёплый оранжевый свитер с высоким воротом и тут же в них облачилась. Как только голова появилась на свет, продираясь через шерсть свитера, волосы затрещали как дрова в камине. Ей невыносимо хотелось сейчас ударить этим статическим зарядом Павла, чтобы он, наконец, перестал тормозить, накинулся бы неё, как голодный варвар, и изнасиловал прямо на месте. Она посмотрела в зеркало возле двери – картина маслом: наэлектризованные, торчащие в разные стороны золотые волосы образовали шар, словно лампочка на оранжевом светильнике. Агата, несмотря на своё настроение, даже рассмеялась.
Спустя полчаса она выключила утюжок для волос, свернула косметичку, и, укутавшись в подарок Павла – жёлтый зимний пуховик «адидас», вышла из комнаты, заперев дверь. Пройти мимо тучной женщины под два метра ростом было невозможно, особенно, когда за окном полночь.
– Ты куда это собралась, дорогуша? – Из-за стеклянной будки выглянула «Фрекен Бок».
Обычно, если ей широко улыбнуться, то она выпустит ошалевшего студента, когда по приказу коменданта уже не имела право этого делать, но затем уже не впустила бы раньше шести утра. Хоть вой под дверью.
Скулы Агаты немного подустали и она не выдержала:
– Зоя Игоревна! Мне нужно идти. Это очень важно!
Где-то секунд пять крупная женщина смотрела на серьёзно настроенную на выход из общежития в неположенный час девушку, потом присела на стул и подозвала к себе Агату.
– Я тебя отпущу, только сначала расскажу тебе историю из своей жизни.
Блондинка в жёлтом пуховике тяжело вздохнула, ей ничего не оставалось делать, кроме как любезно выслушать эту устрашающего вида даму.
В стеклянной коморке пахло солёными огурцами и шпротами, в углу стоял чёрно-белый телевизор, на экране которого висели картинки разных точек общежития – камеры, надо сказать, работали отменно. Поразительно, какая эта женщина дотошная! Смотрела бы себе «Танцы со звёздами» и никому не мешала, так нет же, суёт нос не в свои дела. Агате, в конце концов, уже давно стукнуло восемнадцать, чтобы её контролировали, когда и куда она будет ходить.
– Когда мне было семнадцать лет, я была не худее, чем сейчас, но парней было – хоть соли…
Начало истории Агату почти заинтриговало. Девушка улыбнулась, а Зоя Игоревна облокотилась на спинку старого серого кресла и вещала, как философ своим ученикам:
– С одним из них я имела… – Она подбирала слова, но невысокое образование быстро дало о себе знать. – Короче, я его имела! – Агата расхохоталась, а «Фрекен Бок» продолжала: – Так вот, ходила я с ним на свидания девять месяцев, пока однажды в училище прямо на занятиях у меня не отошли воды…
Блондинка вытаращила глаза – неожиданный поворот событий в устах рассказчицы шокировал её.
– Как это?! Неужели вы не заметили задержки, шевеление плода? Да и вообще, а как же материнский инстинкт?
– Лапочка моя, мне было семнадцать, и у меня к тому моменту ещё и не установились месячные! Шевеление плода я принимала за газы, даже моя мама в бане ничего не заметила. – Агата снова опустилась на стул, понемногу приходя в себя. – А вот про материнское чувство это ты правильно сказала. В этом и мораль моего рассказа. – Тучная женщина, кряхтя, поднялась с кресла и взялась за журнал прихода и ухода. – Всегда прислушивайся к своим ощущениям. Не смотри на мимолётные позывы, смотри глубже. А теперь иди, если, конечно, не передумала! – Фрекен Бок взяла ручку и что-то черканула в своём журнале.
Вот это женщина! Ноги Агаты как будто цепями приковало к стулу, эта вахтёрша колдунья, ей-богу. Но если сейчас ей и вправду было нужно прислушаться к себе, то она поступала верно, потому что внутренний голос говорил «С Павлом нужно порвать!» И что ещё сильнее подстёгивало Агату, так это страх завтра потерять полуночную смелость и продолжать терпеть холодность её мужчины.
Девушка сделала усилие и встала со стула. Зоя Игоревна ласково улыбнулась, как бы посылая телепатический сигнал: «Твой выбор правильный, деточка».
Пройдя пешком полчаса по заснеженному Петрозаводску, Агата уже стояла возле забора «Центра». Сердце колотилось как перед казнью, руки тряслись словно с похмелья. Она написала СМС: «Жду возле ворот. Выходи. Нужно поговорить» и быстро отправила, чтобы не передумать.
Павел не любил, когда она курит, но сейчас бояться было нечего, обидеть или потерять – уже не страшно, собственно для этого она и пришла. И Агата закурила.
Район Древлянки был одним из самых освещённых в городе, но стоять здесь посреди ночи не особо привлекало девушку. К счастью, Павел уже мчался к ней. Синий расстёгнутый пуховик развевался на ветру, под ним красовался голый без единой жировой складочки торс. По домашним спортивным штанам и тапочкам Агата поняла, что он выбежал из своей уютной комнаты так быстро, что не успел толком одеться.