Сахара
Шрифт:
Продолжительность переходов становилась все короче, а остановки на отдых случались все чаще. Они брели, опустив головы, молча. Разговоры только сушили рты. Они были пленниками песка, заключенными в клетку, не ограниченную в размерах. Не было практически никаких ориентиров, за исключением нескольких скалистых пиков, невысоких и напоминающих Питту позвонки ископаемого монстра. Это была земля, где каждый километр был похож на предыдущий, и время, казалось, остановилось.
Через двадцать километров равнина уперлась в подножие плато. Перед самым восходом друзья провели между собой голосование
Питт настолько вымотался, что боялся сесть, из опасения, что он уже ни за что не встанет. Он еле стоял, покачиваясь на выступе и осматриваясь вокруг, словно капитан на мостике корабля. Если равнина внизу была бесплодной и невыразительной пустошью, то это плато казалось выжженным солнцем гротескным кошмаром. Море перепутанных, изломанных завалов из опаленных зноем красных и черных камней, перемежающихся похожими на обелиски ржавыми выходами железной руды, простиралось далеко на восток, преграждая им путь. Все это нагромождение походило на руины города, уничтоженного столетия назад ядерным взрывом.
– А это еще что за уголок преисподней? – раздраженно спросил Джордино.
Питт вытащил карту Фэйруэзера, уже изрядно помятую, и разгладил ее, развернув на коленях.
– На карте плато указано, но названия нет.
– Ну, тогда желаю, чтобы с этого момента оно называлось плато Джордино.
Потрескавшиеся губы Питта скривились в иронической улыбке:
– Если хочешь зарегистрировать объект на какое-нибудь имя, то всего-то и нужно – обратиться в Международный геологический институт.
Джордино рухнул на каменистую почву и безучастно осмотрелся по сторонам.
– Сколько мы уже протопали?
– Около ста двадцати километров.
– Значит, до Транссахарской магистрали еще шестьдесят?
– Если только это расстояние не увеличится вследствие подтверждения закона Питта.
– Что за закон такой? – насторожился итальянец.
– Тот, кто пользуется картой другого человека, рискует заметно промахнуться при подсчете пройденного пути.
– Хочешь сказать, что мы где-то неправильно повернули?
Питт покачал головой:
– Нет, просто мы не можем все время идти по прямой.
– Так сколько, говоришь, лишку сулит нам твой паршивый закон?
– Я думаю, километров двадцать как минимум.
Джордино посмотрел на Питта запавшими глазами, покрасневшими от усталости, и с трудом выговорил воспаленными, опухшими губами:
– Иначе говоря, нам остается где-то пятьдесят миль. Да ведь мы уже семьдесят прошли без капли воды!
– А такое ощущение, что больше тысячи, – сипло произнес Питт.
– Ну хорошо, – пробормотал Джордино. – Должен сказать, что положительный исход представляется мне сомнительным. Я лично не верю, что смогу протянуть так долго.
Питт оторвался от карты и в упор посмотрел на напарника.
– Вот уж
– До этого я никогда не подвергался таким страшным мукам. Раньше мне тоже случалось сутками обходиться без воды, но только здесь я понял истинный смысл избитой фразы: жажда сводит с ума.
– Еще две ночи – и мы будем танцевать на дороге.
Джордино медленно покачал головой:
– Это желаемое. У нас не хватит жизненных сил на еще пятьдесят миль без воды в такую жару и с такой дегидрацией.
Питт никак не мог отделаться от навязчивой картинки: Ева грузит руду в вагонетки, спотыкается, падает, откуда ни возьмись появляется Мелика, злорадно скалится, взмахивает плетью...
– Они все умрут, если мы не дойдем.
– Из репы кровь не выжмешь, – прохрипел Джордино. – Уже чудо, что мы зашли так далеко...
Он сел и прикрыл глаза, но тут же встрепенулся и снова вскочил на ноги, взволнованно тыча пальцем в направлении груды огромных камней.
– Смотри, там, между камнями... Тебе это не напоминает вход в пещеру?
Питт проследил взглядом за его вытянутой рукой. Определенно, среди камней чернело отверстие. Он схватил Джордино за руку и потянул за собой.
– Похоже, удача снова повернулась к нам лицом. Пошли скорее. Уютная прохладная пещера – то самое, что нам нужно, чтобы переждать полуденный зной.
Жара, усиливаемая разогретыми камнями и выходами железной руды, становилась удушающей. Им казалось, что они бредут по тлеющим углям мангала. Не имея солнцезащитных очков, они вынуждены были прикрывать глаза краешками самодельных тюрбанов, щурясь сквозь крошечные щелки и ничего не видя перед собой дальше чем на несколько метров.
Им пришлось подняться на высокую каменистую осыпь перед входом в пещеру. Друзья старались не касаться камней обнаженными частями тела, чтобы не получить ожог. Сам вход был частично занесен горой песка, которую они, встав на колени, разгребли руками. Питту пришлось нагнуть голову, чтобы пролезть под нависающей скалой, Джордино же вошел внутрь, не сгибаясь.
Им не пришлось ждать, пока глаза привыкнут к полумраку. Тут не было темных мест. Пещера была создана не ветром или водой, размывающей известняк. Она образовалась в результате геологических сдвигов еще в палеозойскую эру. Центр ее был залит солнечными лучами, проникающими через отверстия в высоком куполе.
Пройдя в глубь пещеры, Питт вдруг заметил в углу какую-то бесформенную тень, и ему показалось, что она шевелится. Инстинктивно отшатнувшись назад, он чуть не сбил с ног следующего за ним Джордино.
– Ты зачем наступил мне на ногу? – обиделся коротышка.
– Извини. – Питт указал на гладкую стену, на которой красовалось отлично сохранившееся изображение фигуры мужчины, бросающего копье в буйвола. – Просто не ожидал, что нас тут ждет компания.
Джордино взглянул через плечо Питта на метателя копья и ошеломленно замер. Как и его бессменный напарник, он никак не рассчитывал столкнуться с наскальными росписями в самой, казалось бы, безлюдной части мира. Он с восторгом любовался экспонатами этой огромной галереи первобытного и древнего искусства, где демонстрировались художественные стили сменявших друг друга культур и эпох.