Сакен Сейфуллин
Шрифт:
А вот Кожебаю, а также исполнителям роли муллы, волостного управителя и хажи было трудно, ибо им приходилось гримироваться и надевать непривычные одежды. Но в каких бы костюмах они ни появлялись, зрители тут же их узнавали, выкрикивали имена и даже отпускали едкие шутки по их адресу.
Русские зрители, которые впервые присутствовали на подобном представлении, больше поглядывали в зал, а не на сцену. Уж больно непосредственно и даже как-то по-детски наивно выражали свое восхищение казахи. Первый акт прошел с большим успехом. Перед началом второго Сакен вышел из-за занавеса и обратился к
— Товарищи, братья, мы рады за вас, что вы так все близко принимаете к сердцу. Но я должен предупредить, в зале очень шумно, нашим бедным актерам трудно выступать перед такой аудиторией. Прошу соблюдать тишину. — Зрители как будто успокоились. Но вскоре, в середине второго акта, они вновь начали вмешиваться в поступки героев. Некоторые требовали от Ермека, чтобы он не отдавал свою сестру за волостного управителя, потом им захотелось узнать всех собравшихся мулл, нашлись и такие, кто кинулся с места, горя желанием помочь героям на сцене. И уж в выражениях они не стеснялись.
Когда в финале учитель Ермек — Бакен напутственными словами провожал свою сестру Муслиму — Шарапат и зятя Биржана — Омирбая, говорил им о торжестве справедливости, гуманности, равенства, зрители как будто успокоились, замолчали. Опустился занавес, но аплодисментов не последовало. Зал сидел в глубоком раздумье, никто не собирался уходить. Просто сидели и ждали. Наконец не выдержали.
— Если кончилось — представление, тогда пойте песни.
— Где там этот Кожебай, пусть он нам споет что-нибудь!
— Да мы не против послушать и хорошие стихи. Едва удалось уговорить их разойтись. На следующий день спектакль был повторен дважды. И опять вчерашняя картина — людей хоть отбавляй. Билеты нарасхват. А по окончании не хотят расходиться.
Это было символично. Октябрьская революция шла в казахскую степь, раскрепощая людей не только физически, но и духовно. Подобное представление проводилось впервые не только в Акмолинске, но, пожалуй, во всем Казахстане.
Предвестник новой социалистической культуры — спектакль «На пути к счастью» стал легендой в степи, его потом поставили и на Спасском заводе и во многих городах.
Первомайский спектакль вошел в историю казахской культуры.
После праздника наступают привычные будни. И будничный май принес тревожные вести. Представители Совдепа, готовившие в волостях созыв съезда, сообщали, что баи, русские кулаки как-то притаились, поутихли. Что-то замышляют и только ждут подходящего момента.
Вернулся из Омска Абдулла Асылбеков, делегат съезда казахской молодежи от Акмолинска. Его отчет на заседании общества «Жас казах» был нерадостен.
— В Омске я Петропавловске мне пришлось встречаться со многими товарищами. Искак Кобеков, Шаймерден Альжанов говорили о приближающейся опасности со стороны местных реакционных сил. В последние дни петропавловским рабочим раздали винтовки. Они обучаются военному делу. В Омске рабочие тоже вооружились. Около двадцати казахских рабочих добровольно записались в ряды Красной Армии.
Среди них всем нам известный Угар Жанибеков — участник Ленских событий 1912 года. Его освободила из иркутской тюрьмы Февральская революция, и он активно включился в революционную борьбу.
Абдулла говорил о том, что боевая подготовка рабочих Омска и Петропавловска идет ускоренными темпами. Что, по слухам, пленные чехи возвращаются на родину через Дальний Восток. Едут они с полным боевым снаряжением. Что среди чехов, опять-таки по слухам, ведется усиленная агитация против Советской власти.
Белогвардейские офицеры, баи-феодалы, казачье войско собираются дать бой новой власти — к этому мнению, по словам Абдуллы, приходят все, с кем он говорил. Какой-то казачий офицер Анненков собрал казаков и прячется в кокчетавских лесах. Разбойничает.
— Омские вожди «Алаш-Орды» и правое крыло «Бирлика» тоже замышляют что-то неладное, готовятся. Говорят, что кто-то из молодых алашординцев ездил на какое-то тайное сборище. В окрестностях Петропавловска орудуют банды.
— А где же наши представители, посланные в Петропавловск за вооружением? — не выдержал наконец один из собравшихся.
— Они возвращаются и везут оружие. Из Петропавловска мы выехали вместе, но они едут слишком медленно, я их обогнал.
— Ты, по-моему, сгущаешь краски, Абдулла. Неужели все так беспросветно? — спросил Жумабай Нуркин. — И, кстати, ты так и не сказал, чем же кончился съезд казахской молодежи?
— Этот так называемый съезд созвало правое руководство общества «Бирлик». Судя по намерению руководства, казахская молодежь должна поддерживать во всем программу партии «Алаш». На съезде главным был вопрос об отношении к Советской власти. Всячески пропагандировался лозунг «Казахской автономии». Многие ораторы живописали будущее казахской автономии. Эти картины очень напоминают программу партии «Алаш».
В своем выступлении я зачитал резолюцию нашего «Жас казаха», и это произвело на алашскую молодежь впечатление разорвавшейся гранаты. Нас поддержали Жанайдар Садуакасов от левого крыла «Бирлика», Таутан Арыстанбеков, Абулхаир Досов, Хамза Юсупбеков — руководители «Демократического совета казахских учащихся». Мы выступили единой платформой и потребовали незамедлительного признания Советской власти во всем казахском крае. Но оказались в меньшинстве. Нынешние руководители «Бирлика» — Кеменгеров, Смагул Садвакасов, Габбас Тогшанов и один молодой писатель из Семипалатинска выступили против нас. Но в конце концов они согласились на такую резолюцию: «Мы за Советскую власть, если она нам не будет чинить притеснений». А в конце съезда была принята общая резолюция. Вот она — по пунктам:
«1. Объединить все казахско-киргизские молодежные организации.
2. Избрать Центральный Комитет.
3. Выделять в Центральный Комитет 15 процентов средств от всех поступлений.
4. Все организации должны придерживаться единой программы, единого названия. Съезд предлагает все молодежные организации в дальнейшем объединить под общим названием «Жас азамат» («Молодой гражданин»).
5. Издать газету от имени «Жас азамат».
6. Каждая организация должна выделить по 300 рублей в Центральный Комитет для организации периодического издания».