Сальмонелла. Кормилище Ужасов
Шрифт:
Она тяжело сглотнула, покивав.
— Умница, иди сюда, — Андрей прижал к себе Пичу, начал ласково поглаживать по волосам, шее и плечам, — ч-ш-ш-ш, девочка, успокаивайся.
В объятиях любимого Пича действительно быстро успокоилась. Через несколько минут она лишь редко всхлипывала, чувствуя запах родного человека. Андрей заметил, что когти начали постепенно уменьшаться, и вскоре он вложил ее руку в свою ладонь, на которой уже не было когтей.
— Что произошло, Пича? Почему мы в квартире? — мягко поинтересовался Андрей.
— Когда ты потерял сознание, кто-то вышел из квартиры, д-двое их было, —
На этих словах Андрей насторожился, но слушал, не перебивал.
— Потом на кухне з-закрылись, что-то поспрашивал один у меня, Арсен вроде, назвал меня сумасшедшей, и сказал им меня… они вчетвером начали меня трогать, а… — Пича всхлипнула, из ее глаз потекли новые слезы, — потом он сказал, что если они за час меня не трахнут, он меня выкинет.
— Господи, Пича, — Андрей крепко прижал к себе девушку, зажмурившись, — они тебе ничего не сделали?
— Н-нет, — Пича отрицательно помотала головой, — я сделала… я не убийца! Я не хотела так! Не хотела! — у девушки началась истерика, — не хотела! Но я не смогла сдержаться, будто меня заставили!
— Тихо, все нормально. Главное, что ты цела, остальное не важно, — Андрей погладил Пичу по волосам, поцеловал в висок, — подожди меня здесь.
— Я не хотела! Не-е уходи! — она крепко вцепилась в парня, не желая отпускать.
— Знаю, не хотела. Я никуда не уйду, просто осмотрюсь, подожди здесь, ладно? — Андрей обхватил запястья девушки, привстав, — две минуты и приду, веришь мне?
Пича согласно кивнула.
— Вот и умница, — Андрей улыбнулся, и поцеловал девушку в лоб, — сейчас буду.
Он окончательно отстранился от нее, и покинул ванную комнату. Пройдя по коридору, он заметил, что крови становилось все больше, и не только на полу. Красные разводы появлялись и на стенах. И вот, свернув на кухню, Андрей оторопел от картины, которая ему открылась.
Повсюду были разбросаны человеческие останки в рваной одежде, в основном от брюк и кожаных курток. В крови, экскрементах и внутренностях было все, начиная от пола, заканчивая люстрой, на которой весело покачивалась кишка, а с нее капала кровь. Табуреты, кухонный гарнитур, стол, все было переломано, точно на этой кухне побывала огромная мясорубка, которая сначала сожрала все в этом помещении под аккомпанемент треска досок и сочного хруста мяса с костями, и потом, явно пережрав, всем этим миксом щедро заблевала кухню.
Повсюду на стенах были глубокие вырезы от когтей, а в них была уже запекшаяся кровь. На кухне стоял стойкий запах дерьма, сырого мяса, крови и смерти, которая совсем недавно здесь щедро пировала.
Андрей почувствовал этот запах, и его без шансов вырвало.
— Твою мать, — задыхаясь от рвотных позывов, Андрей скрючился на четвереньках.
Он отполз в сторону, подальше от кухни, где смог встать и немного прийти в себя. Андрей в очередной раз решился заглянуть на кухню, но перед этим задержал дыхание и крепко зажал нос.
Причина была веская, на кухне он разглядел автомат, за которым вернулся. Он схватил его, заприметив голову одной из жертв, которая каким-то чудом была не размозжена как остальные.
«Понятно» — подумал Андрей, сморщившись не то от вони, не то от неприязни к данной физиономии. Он прекрасно знал, что у этих пидоров нет никаких моралей в большинстве своем. Изнасиловать вчетвером беззащитную девочку? Да с удовольствием, хлебом не корми. Вот только не на ту нарвались, позорные ублюдки. Андрею даже стало приятно, что вся кухня была украшена их внутренностями. Оправдывайтесь там теперь перед своим богом, который вас, пидоров, может и выслушает, но после сразу же сбросит в бездну, звонко посмеиваясь.
Когда поток приятных Андрею мыслей закончился, он с окровавленным автоматом шел к ванной. Надо бы привести его красавицу в порядок, да валить отсюда. Желательно из города.
Вернувшись в темную ванную, Андрей застал Пичу, что так же сидела у ванны, и встретила его напуганным взглядом.
— Давай, красавица моя, вставай, — Андрей отложил автомат на стиральную машинку, заметил, что та тоже автомат, ухмыльнувшись.
Он подал девушке руку, та без промедлений приняла помощь.
— Я не хотела, не хотела, — Пича всхлипнула.
— Все нормально. Это были мародеры, если не бандиты. Они бы тебя не пожалели. Никого бы не пожалели, — хмыкнул Андрей, заставив Пичу задуматься, — давай, красота моя, надо помыться.
Андрей проверил наличие воды, приподнял рычажок смесителя. На удивление, вода была, хотя квартира была явно не жилой. Андрей помог девушке забраться в ванну и раздеться полностью, после чего взял лейку душа, настроил теплый поток воды, и принялся за дело. Кропотливо, нежно и трепетно он ополаскивал юное тело. Вода кровавыми струйками стекала по ее телу и уходила в слив. Размягчив старое, засохшее мыло на раковине, он полностью намылил ее тело, но без мочалки, рукой. Конечно же, в процессе он разглядывал ее тело, тепло улыбаясь, но было в этой улыбке что-то еще. Наверняка желание. Острое желание, которое отдавалось нытьем внизу живота, а так же спонтанной эрекцией, которая была совсем неуместна. Но что же, природа природой, а дело делать надо.
А Пича, чувствуя, как Андрей смачивает ее волосы, распутывает их, прикрыла глаза, закусив губу, и полностью отдалась во власть его рук. Да, ей нравилась такая забота и внимание хозяина.
Раньше он, пусть и любил ее, но все равно не уделял ей должного времени. Вечерами после работы он практически сразу заваливался спать, а на выходных, при графике два через два, иногда выпивал, но больше занимался своими делами, сидел в ноутбуке, изредка играл на нем же. А однажды он напился с людьми Атриума, дома был уже ближе к ночи, и Пича пожаловалась ему на плохое самочувствие. Почему то это вывело Андрея из себя, он наорал на девушку, приказал ей обратиться птицей, и вышвырнул ее в окно, велев до утра не возвращаться, после чего в пьяном угаре лег спать. На самом деле ему было плевать, пусть хоть сразу возвращается, но его не беспокоит. Но белый ворон с редкими, черными пятнами, покорно просидел всю морозную ночь на подоконнике, и лишь изредка тоскливо поглядывал в окно. Проснувшись и вспомнив, что он сделал, то незамедлительно вернул Пичу домой, извинялся. Пича его простила, и не злилась. Но тоска, что прожигала ее всю ночь, когда лапки утопали в снегу, а Андрей спал в теплой кровати, осталась в ее душе, скорее всего надолго, если не навсегда.