Салон Желание
Шрифт:
— Пфф! — уйми фонтан, Беляева. Кто ж говорит, что все хорошо? Но люди устраиваются. Особенно с твоими данными.
— Настя подалась в секретарши. Янка с мужем в Голландии… — Саша взяла шоколадную «картошку» в гофрированном «воротничке» и положила обратно. — Можно я ее лучше для Зинули прихвачу?
— Да противно на тебя смотреть! — Ларка упаковала пирожные в коробку и поставила ее перед подругой. — Порой мне кажется что тебе нравится роль неудачницы, существа средней категории ценности. Ты совершенно не хочешь бороться за выживание, в тебе нет знаешь
— Мама говорит, что я — кроткая. В плохом смысле. Легкая добыча афериста и нахала. Да поймите же вы, я не страдаю излишней наивностью! Я все понимаю. Но боюсь обидеть. Обидеть недоверием.
— Вот, вот! Устаревшая модель ясноокой «барышни», не желающей приспосабливаться к законам победительниц из породы бизнес–вумен.
Танцевать в клубах не хочешь, от денег взаймы отказываешься, подарки не берешь. Знаешь, как это называется? Это не гордость, милая моя. Это гордыня, смертный грех. Надо брать легко, когда помощь предлагают от чистого сердца.
— Разве я сомневаюсь, что ты от чистого? Критику вот покорно выслушиваю и денег взаймы возьму. Мне одна книжка страшно понравилась. Огромная, вся в картинках и буквы большущие. Андерсен! Я уже Зинке намекала на что–то такое в качестве новогоднего приза от Деда Мороза. Скажу, от нас с тобой. Она ж все равно догадается.
— Девка у тебя отличная. Это же пруха! В наше–то время — такой ребенок. Меня Олежка по врачам затаскал. Говорят, ждите. Шанс есть. А ведь почему? Аборты, дура, делала. А ты сразу — мамочка.
— Не сдавайся, Лар. Будет у тебя пацаненок, вылитый Олежка
— И сразу в фуражке, — насмешничала Ларка, в своего ментовского мужа глубоко влюбленная.
— Ладно, пора к семье, — Саша поставила в раковину чашки. — . Мать с Зинулей платье шьют. Из моего костюма для показательных выступлений. Помнишь, голубой, усыпанный стразами? Зинка блеснуть собирается. Скоро у них в саду елка. Грандиозный концерт закатывают. А мне даже пойти не в чем — только дочку позорить.
— Так, — Ларка решительно поднялась, огладив на мощных бедрах кожаную юбку. — Идем. Пока Олежки нет, в шкафу пороемся, подберем тебе туалет.
— Не стоит, Лар. У меня настроение квелое. Шуша я теперь — вот кто.
— Шуша она, видите ли! — взвилась Ларка. — Чего я здесь лекцию читала, горло рвала? Пора тебе, госпожа Беляева, расстаться с совковыми комплексами, с благотворительным служением в больницах и библиотеках. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Вскоре Саша сидела за своим прилавочком на бойком базаре. Торговую точку устроила Ларка, поставляя товар из собственного магазина. А потом произошло то, что произошло — не заладилась торговля, затрат оказалось больше, чем прибыли. И как противно каркали все вокруг насчет моря разливанного какого–то новогоднего счастья! Накаркали — явился Буртаев. И что же? Хуже не придумаешь. Застал ее в самый неприглядный момент рабочей биографии. Да еще чувырлой. Да еще сжалился
Кухня Беляевых — то же по картинке. Картинке давно ушедшей эпохи глобального дефицита. Шкафы в голубой цветочек, оклеенные до половины клетчатой, давно вытершейся клеенкой стены, гремучий холодильник ЗИЛ с округлыми боками и синий абажур.
На столе — опять таки Ларкин гостинец — тарталетки с салатами — аппетитные, яркие. И сама она — королевна расписная: свежий рыжий окрас стриженных волос, малахитовые сережки и кулон в цвет блузке и шарф — закачаешься! Аппетит, опять же, неплохой и тон поучительный.
— Тебя, красивая моя, на тракторе в новую реальность вытаскивать надо, — постановила Ларка после безрадостного подведения итогов Сашиной предпраздничной торговли. — Пока ты у меня на нулях, Беляева. И как тебя угораздило столько товару попортить? Надо было с покупателя за испорченное брать. А как же? У меня не отвертятся.
— Не могу… Сколько я тебе должна?
— Говорю — по нулям. На Андерсена вот тебе премия. За храбрость. — Лара выложила из крокодиловой сумочки пятисотрублевую бумажку. — Хватит? Без отдачи.
— Лар, ты замечательная. Но денег я не возьму. Сама должна научиться выкручиваться… А знаешь, что сегодня было? Ужас…Стою я вся в соплях и полной непрухе. А тут мужик холеный такой подходит… Смотрю — Буртаев!
— Е-мое… — Ларка застыла с открытым ртом и так выслушала
Сашин подробный рассказ об этой невероятной встрече.
— Вот, по щедрости своей отвалил, — Саша достала оставленную Игорем визитку. Ларка ее изучила.
— Финансовый директор! Величина. Зря насмешничаешь, девушка. Ну гад он. И что теперь — от помощи отказываться? После Америки связи знаешь какие. Не мне чета. Не понимаю, почему не воспользоваться деловым предложением? Он ведь перед тобой весь в долгах, за всю жизнь не расплатится.
— Именно поэтому. Мне от него подачек не надо. А… — Саша покрутила кончик косы, совсем как в школе в процессе решения трудной задачи. — А если предложение не деловое?
— То есть? — подняла Ларка тонко выписанные брови. — Интим? Так еще же лучше, балда! Только вначале всю душу ему наизнанку выверни, а потом, как размякнет, своего не упускай.
— А вдруг…
— Да ну… — отшатнулась Ларка, подозрительно взглянув на визитную карточку Буртаева. — Вообще–то про него не подумаешь… Но сейчас это вполне даже возможно. Поставят на конвейер… «Дезидерио» какой–то. С итальянцами…
— Дура! У тебя все бордели на уме. У нас же любовь была! Настоящая!..
— Раз уж ты так уверена — раздумывать нечего. Бегом беги, девушка, да смотри, не опоздывай!
…В совершенно ином направлении сложилось обсуждение ситуации с матерью. Зинаида Константиновна завелась, твердила, что Буртаев типичный «новый русский», без совести и с атрофированной нравственность. Такой может втянуть в самую идиотскую историю.
— Уже втянул, мама, — Саша усадила в кресло дочкину куклу. — И. между прочим, я ему за это благодарна.