Сальватор. Том 1
Шрифт:
– Сами увидите, – решительно отвечал г-н де Вальженез.
– Браво! – похвалил Туссен Бунтовщик. – Вот это – пленник так пленник!
Жан Бычье Сердце пошел к буфету и вернулся, нагруженный восьмью бутылками внушительных размеров.
Лоредан улыбнулся, видя, что оба могиканина так наивно попались в его ловушку, уже разгаданную, без сомнения, нашими читателями.
Комбинация была задумана действительно неплохо: напоить двух любителей крепких напитков было нетрудно, еще легче было напоить их до бесчувствия.
Приняв
Так втроем они опорожнили две бутылки, и г-ну де Вальженезу так понравилось вино, что он приказал откупорить еще пару бутылок.
– А вы мастер пить, приятель! – похвалил Жан Бычье Сердце, видя, что пленник ничуть ему не уступает; он освоился с графом и стал с ним говорить как равный с равным.
– Да как-то само собой получается! – с наигранным добродушием ответил Вальженез.
– Не гордитесь, дружище, – заметил Жан Бычье Сердце. – Это вино – обманчивое!
– Вы думаете? – с сомнением произнес пленник.
– Готов подтвердить! – вмешался Туссен Бунтовщик, поднимая руку, словно приносил присягу. – После третьей бутылки я готов, и – привет всей компании: никого не вижу.
– Ба! – продолжая сомневаться, обронил Вальженез. – Неужели такой крепкий парень, как вы?..
– Это так же верно, как то, что я имею честь с вами говорить… – отвечал Туссен. – Я могу выпить, три, ну, три с половиной бутылки. Вот Жан – настоящий герой, он может осилить четыре. Зато с последним стаканом – хлоп! Здравый смысл ему изменяет, он приходит в бешенство и готов переломать кости всем подряд! Правильно я говорю, Жан?
– Так рассказывают, – скромно отозвался великан.
– И ты скоро это докажешь.
Это последнее сведение, весьма полезное для г-на де Вальженеза, открывало перед пленником в самом близком будущем столь смелые надежды, что он, видя, как друзья откупоривают седьмую бутылку, накрыл свой стакан ладонью и сказал:
– Спасибо, мне хватит.
Жан Бычье Сердце поднял бутылку и пристально взглянул на г-на де Вальженеза.
IV.
Глава, в которой господин де Вальженез решительно заявляет, что не умеет ни петь, ни плясать
Жан Бычье Сердце смотрел свирепо, как это бывает с некоторыми людьми, когда в голову им ударяет хмель. – Ага! Вам хватит?!
– Да, – кивнул Лоредан. – Мне больше не хочется пить.
– А разве люди пьют, только когда их мучает жажда? – вмешался Туссен. – Да если так, они выпивали бы не больше однойдвух бутылок!
– Туссен! – молвил Жан Бычье Сердце. – Похоже, господин не знает пословицы, а пословица-то известная!
– Какая же? – спросил Лоредан.
– «Если вино налито, его надо выпить..». Тем более если бутылка уже откупорена…
– И что дальше? – спросил Лоредан.
– …если надо опустошить!
Лоредан протянул стакан.
Жан Бычье Сердце наполнил его.
– Теперь тебе, – сказал он, наставляя горлышко бутылки на своего друга, как артиллерист наводит жерло пушки на цель.
– С удовольствием! – обрадовался Туссен, забывая, что был не в лучшей форме из-за пережитых волнений и потому этот последний стакан не только достигнет меры, но и превысит ее.
Быстро опорожнив стакан, он затянул уж не знаю какую вакхическую песнь, в которой присутствующие не могли разобрать ни слова, потому что пел он на овернском наречии..
– Тихо! – остановил его Жан Бычье Сердце после первого куплета.
– Почему «тихо»? – возмутился Туссен.
– Может, в овернской столице это кому-нибудь и нравится, а вот в Париже и его окрестностях такая песня никому не по душе.
– А ведь это ха-а-арошая песня! – заметил Туссен.
– Да, однако я бы предпочел другую… Например, ту, которую нам сейчас споет граф.
– Я? – не понял Лоредан.
– Само собой! Должны же вы знать ха-а-арошие песни, как говорит мой друг Туссен Бунтовщик.
И Жан Бычье Сердце бессмысленно загоготал, что бывает перед опьянением.
– Ошибаетесь, сударь, – холодно возразил Вальженез. – Я не знаю песен.
– Неужто вам не известно никакой застольной песни? – продолжал настаивать Жан Бычье Сердце.
– Вот именно! – поддакнул Туссен. – Я бы предпочел такую, под которую хорошо не только пить, но и есть, тем более что я проголодался.
– Начинай, приятель! – приказал Жан Бычье Сердце, приготовившись отбивать в ладоши такт.
– Клянусь вам, что не только не знаю подходящей песни, – сказал г-н де Вальженез, несколько напуганный тоном Жана Бычье Сердце, – но и не умею петь.
– Вы не умеете петь? – спросил Туссен; приятель упрекал его в том, что он говорит с овернским акцентом, и он теперь пытался искупить этот недостаток, разговаривая как туземец. – Моя вам не верить!
– Уверяю вас, что не умею петь, – повторил Лоредан. – Мне очень жаль, потому что это могло бы доставить вам удовольствие, но это выше моих сил.
– Жалко! – расстроился Жан Бычье Сердце. – Вас это развеселило бы, да и меня тоже.
– В таком случае мне жаль вдвойне, – отвечал Вальженез.
– Ой! – обронил Туссен.
– Что такое? – спросил Жан.
– У меня есть мысль!
– Врешь!
– Нет, правда, – продолжал настаивать Туссен.
– Ну говори, что ты там надумал!
– Раз этот юный сеньор не умеет или не хочет петь, – не отчаиваясь, продолжал Туссен, – он должен уметь плясать, верно, дружище Жан?
С трудом ворочая языком, он обратился к Лоредану:
– Спляшите-ка, ваше сиятельство!
– Я? Вы с ума сошли?! – изумился Вальженез.
– Почему с ума сошли? – – спросил Туссен.