Сальватор
Шрифт:
Он был в герметично закрытой коробке.
И понял, что ему не удастся увидеть ничего из того, что происходит на улице, поскольку не было видно ни единой щелки. Поэтому, немедленно покорившись судьбе, как это делают обычно все решительные люди, он достал из кармана записную книжку и написал на одном из ее листков:
«Приказываю господину Канлеру, дежурному в помещении Сен-Мартен, немедленно выпустить на свободу господина Сальватора».
Поставил дату и расписался.
– Теперь, – сказал он, – можете отдать этот приказ моему кучеру.
– Мсье, – ответил с обычной для него вежливостью сосед господина Жакаля по карете, – полагаю, что нам еще представится случай воспользоваться услугами вашего кучера. А для таких поручений у нас есть люди, которые стоят всех кучеров мира.
Незнакомец погасил фонарь, ловко и тщательно завязал платок на глаза господина Жакаля, приказал ему более строгим тоном не делать ненужных движений, открыл дверцу кареты и позвал кого-то.
Но при этом незнакомец произнес имя, которое не имело ничего общего с обычными именами людей.
Господин Жакаль почувствовал, как один из ехавших на запятках людей слез оттуда, потом услышал приближавшиеся к открытой дверце шаги. Затем начался разговор на мягком, гармоничном и приятном для слуха наречии, которого начальник полиции, знавший почти все языки мира, никак не мог понять. Диалог продлился несколько секунд и закончился вручением приказа господина Жакаля. Потом дверца кареты закрылась и послышались два слова по-английски: «All right!», означавшие в переводе на французский язык не что иное, как: «Все в порядке!»
И, уверенный в том, что все было в порядке, как сказал сидевший в карете человек, кучер стеганул лошадей, и карета понеслась с той же скоростью, с какой она ехала до этой внезапной остановки.
В этот раз карета ехала всего минут пять. И тут снова вздрогнула от удара нового груза по ее крыше. Но на сей раз звук удара был несколько специфичным, и господин Жакаль своим острым слухом уловил по звуку удара этого предмета о крышу, что это было что-то длинное, не такое короткое и компактное, как в первый раз. Кроме того, он уловил звук дерева.
«Первый предмет походил на моток веревки, – подумал господин Жакаль. – Второй очень похож на лестницу. Кажется, нам предстоит куда-то подниматься и спускаться. Да, я имею дело с очень предусмотрительными людьми».
И, как и в первый раз после получения дополнительного груза и опровергая все законы динамики, карета понеслась вперед с еще большей скоростью.
«Эти ребята, – подумал господин Жакаль, – вероятно, открыли новую движущую силу. Они так умело останавливают кареты, что могли бы сделать себе состояние на этом открытии. Но на каком же, черт возьми, языке они только что говорили? Это явно не английский, не итальянский, не испанский, не немецкий, не польский, не венгерский и не русский: в славянских языках много больше гласных, чем я услышал. Но это и не арабский: в арабском языке
Когда господин Жакаль остановился на хинди, карета тоже остановилась.
Глава CVII
В которой господин Жакаль, как и предполагал, поднимается и спускается
Почувствовав, что карета остановилась, господин Жакаль, начавший уже привыкать к общению со своими похитителями, решился спросить:
– Мы, случаем, не должны ли кого-нибудь здесь захватить?
– Нет, – лаконично ответил уже знакомый голос. – Но кое-кого мы здесь оставим.
И, услышав какую-то возню на сиденье кучера, господин Жакаль почувствовал, как одна из дверец кареты внезапно распахнулась.
– Дайте вашу руку, – произнес голос одного из трех оставшихся людей.
Это не был голос кучера или человека, который сидел рядом с ним в карете.
– Руку? Зачем? – спросил господин Жакаль.
– Да я не вас прошу подать руку, а вашего дурака-кучера. Он готов с вами расстаться. А поскольку он вас, возможно, уже никогда не увидит, то он хочет попрощаться с вами.
– Что? Бедняга! – воскликнул господин Жакаль. – Неужели с ним приключится какая-то беда?
– С ним? Да какая беда может с ним приключиться? Отнюдь: его аккуратно доставят в условное место и только там с него снимут повязку.
– Но что же в таком случае означают ваши слова? Вы ведь только что сказали, что он, возможно, никогда больше меня не увидит!
– Это означает только то, что он, возможно, не увидит вас больше вовсе не потому, что несчастье случится обязательно именно с ним.
– А, ну да! – сказал господин Жакаль. – Ведь нас же двое…
– Вот именно. Несчастье может приключиться только с вами.
– Да, – произнес господин Жакаль. – А этот парень должен обязательно покинуть меня?
– Так надо.
– И все же, если мне позволено будет выразить желание, я хотел бы, чтобы этот парень остался со мной, каков бы ни был итог всего этого.
– Мсье, – ответил незнакомец, – не нам говорить такому человеку, как вы, каким может быть итог всего этого (он сделал ударение на последних словах). Но свидетель нам не нужен.
Эти слова, а особенно тон, которым они были произнесены, заставили господина Жакаля вздрогнуть. Он знал, чем может закончиться дело, когда убирают свидетелей. Сколько опасных преступников было казнено на его глазах ночью за городом в какой-нибудь яме, за какой-нибудь стеной, в лесу и без свидетелей!
– Что ж, – сказал он, – поскольку так необходимо, чтобы мы расстались с этим несчастным парнем, вот моя рука.
Кучер поцеловал руку господина Жакаля и одновременно спросил:
– Не будет ли нескромным с моей стороны напомнить вам, мсье, что завтра вы должны заплатить мне за месяц?