Сам без оружия
Шрифт:
Диана отшатнулась, как от удара. Полными слез глазами посмотрела на него.
– Васенька… что ты говоришь! Ты на краю гибели. Какая Родина, какие друзья? Что тебе присяга? Я предлагаю жизнь и счастье.
– Счастье как раз в том, чтобы жить по чести. Во всяком случае, я так думаю. Может, когда-нибудь русские офицеры потеряют достоинство и станут продавать честь по цене всего лишь жизни… но тогда, видимо, наступит конец России.
Он намеренно говорил напыщенно, с пафосом, что было непохоже на обычно ироничного и сдержанного Щепкина. Диана могла бы это понять, но
«Акина никогда бы не предложила мне предать страну», – мелькнула у Василия ненужная сейчас мысль. Но от нее на душе капитана стало хорошо и легко.
Холодова встала. Она была сильной женщиной, как бы ни притворялась бедной овечкой. Сжала губы, вернула на лицо улыбку.
– Передумай, Васенька. Передумай! Идзуми скормил тебе какую-то дрянь, и она вот-вот тебя убьет. Я могу помешать этому. Но ты реши, что делать дальше. Я скоро вернусь…
Когда дверь за Холодовой закрылась, капитан привалился к стене и ощутил, что спина была вся мокрая. И лоб тоже. Разговор вымотал его почище тренировки. Но он узнал главное – у кого документы и что произошло на самом деле. Теперь он не имел права погибнуть. Теперь следовало довести дело до конца.
Щепкин восстановил дыхание, выровнял пульс и вытащил руки из веревки. Пора начинать свою игру. Лишь бы Белкин был жив. Вдвоем им будет легче.
…Идзуми нашел Акину в комнате на первом этаже, где она собирала вещи. В спешке все собрать утром они не успели, а служанка осталась на квартире в городе. И Акина вынуждена была укладывать наряды и белье сама.
Когда Идзуми вошел в комнату, Акина сразу поняла, в чем дело. Тот подошел вплотную, хищно раздул ноздри и просипел:
– Ты посмела смотреть на этого русского! Это из-за него чуть не сорвался твой союз с Кинджиро. Как ты могла, Акина?
Девушка опустила голову, но тут же подняла ее и открыто посмотрела в глаза дяди.
– Вы знали, что я люблю другого. Вы знали, что мне безразличен ваш Кинджиро. И все же заставили выйти за него замуж! Это было… жестоко! Но я смирилась. Покорно выполнила ваш наказ. А теперь смиритесь вы! Кинджиро мой муж, но я не люблю его! А человек, который всегда жил в моем сердце, сейчас здесь. И вы хотите его убить! Что мне моя жизнь?
Идзуми опешил. Никогда тихая и молчаливая племянница не позволяла себе так говорить с ним. Никогда не повышала тон и всегда была послушна. Кинджиро говорил, что счастлив с ней. Правда, его голос при этом звучал слишком ровно.
– Что вы задумали, дядя? – спросила она. – Вы посмеете убить русских в их доме?
Идзуми взял себя в руки. В конце концов, Акина – жена Кинджиро, пусть тот и разбирается с ней.
– Это не твое дело. Ты закончила сборы? Мы скоро уедем. Не бери с собой много вещей. Брось лишнее. Муж купит тебе, что нужно, дома.
– Если бы он мог купить себе немного мозгов!.. А мне свободу…
Идзуми покачал головой. Нет, она точно сошла с ума! Заявлять такое дяде!.. Ладно, сейчас не до женских глупостей.
– Дура! – рявкнул он. – Забудь об этом русском! Думай о себе. Жди нас и никуда не уходи.
Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты, чувствуя, как закипает в его душе ярость. С русским надо кончать. А если тот согласится на сотрудничество… что ж, он все равно больше никогда не увидит Акину.
Идзуми вышел во двор, посмотрел на стоявших возле пристройки агентов и достал часы. В запасе совсем мало времени, а сделать надо еще много. И еще оставить послание Такеде, чтобы тот временно свернул работу агентов в городе.
…Кроме Кинджиро, Горо и Кихо, к недавно приобретенному дому Идзуми стянул почти всех нелегалов города, восемь человек. Еще двое остались следить за обстановкой. Нелегалы были хорошо подготовленными сотрудниками, однако использовать их в качестве охраны было нецелесообразно. И только крайняя нужда заставила Идзуми нарушить все правила работы шпионской сети и вытащить сюда основные силы. Теперь по его вине город оставался без присмотра, а внедрить новых сотрудников не так легко, русская контрразведка и охранное отделение тоже не зря едят свой хлеб.
Идзуми направился к дому и уже открывал дверь, когда внутри что-то громко стукнуло, потом громыхнул выстрел, а тишину разрезал отчаянный крик. Идзуми вытащил пистолет и забежал внутрь.
Последние волокна веревки Белкин разрезал через полчаса. К этому моменту железный уголок был покрыт кровью, а манжеты рукавов рубашки были пропитаны ей насквозь. Поручик не всегда попадал веревками по уголку. Но терпел, поминая чертей и обещая сторицей воздать за муки.
Освободив конечности, Белкин на ощупь осмотрел каморку, но ничего подходящего не нашел. Что ж, придется вылезать с пустыми руками. Поручик подошел к двери, попробовал ее открыть. Безуспешно. Снаружи было тихо, но Белкин помнил, что недавно кто-то ходил совсем рядом. Стражник? Скорей всего. Пора ему проверить пленника, вдруг он пить хочет или еще чего. Или им все равно? Сейчас проверим.
Он отыскал в кармане носовой платок, разорвал его и перемотал кровоточащие запястья. Потом нашел сундук, попробовал его поднять. Тяжелый, зараза! Ну ничего, сладим. Ну-ка!
Сундук весил пуда четыре точно. Что в нем хранили, камни? Белкин подтащил его к двери и бросил вперед. Сундук со страшным грохотом ударился в дверь и упал на пол. Треснули доски, что-то звякнуло. Белкин присел, нащупал выпавшее. Это были… звенья якорной цепи. Ну вот и оружие.
Поручик взял два звена, примерил по руке. Тяжелые, но не особо. Теперь можно и работать.
Стражник, конечно, прибежал на шум, застыл за дверью, слушая. Белкин присел, опустил голову к полу и застонал:
– Ой-ой… Ай, убили… ой-ой… ум-мм…
Что могло произойти, стражник не знал, зато знал, что пленник должен быть живым. Так ему приказали. Он достал револьвер и осторожно открыл дверь. Во второй руке у него был небольшой фонарик. Луч света скользнул по полу, стене, отыскал разбитый сундук… а пленника не нашел.
Спрятавшийся за дверью поручик резко ударил по ней ногой, потом выскочил в проем, увидел японца и врезал ему по груди.